Глава 1 культ медведя у древних людей и у народов севера россии. истоки медвежьей руси
Глава 1
Культ медведя у древних людей и у народов Севера России
Первобытный человек, перенося на мир животных отношения своих родовых общин, неразрывно связанных друг с другом брачными союзами, представлял этот звериный мир как бы в виде второй и вполне равноправной половины своей собственной общины. Отсюда стал развиваться тотемизм, т. е. представление о том, что все члены данного рода происходят от определенного животного, растения или другого тотема и связаны с данным видом животных нерасторжимой связью.
Само слово тотем, вошедшее в науку, по одной версии, заимствовано из языка североамериканского индейского племени – алгокинов, у которых ототем значит «его род»[1]. По другой же версии, слово ототеман на языке индейцев племени оджибве означает тоже «его род»[2]. Тотем – это чаще всего животное или растение (реже – неодушевленный предмет или явление природы), являющееся объектом почитания или культа группы людей (племени), считающих его своим покровителем и верящих в общее происхождение и кровную близость с ним. Каждый род носил имя своего тотема. Тотем нельзя было убивать и употреблять в пищу. Кстати, позднее это перестанет быть правилом. При исполнении некоторых обрядов обычай предписывал съесть немного мяса тотема для укрепления магической связи с ним.
Звери и люди, согласно тотемическим представлениям, имели общих предков. Звери, считали доисторические люди, если хотели, могли снять свою шкуру и стать людьми. Предоставляя людям по собственной воле свое мясо, они умирали. Но если человек сберегал их кости и выполнял необходимые обряды, звери снова возвращались к жизни, «обеспечивали» таким образом, обилие пищи, благополучие первобытной общины.
Поэтому к тотему относились как к доброму и заботливому предку и покровителю, который оберегает людей – своих родственников – от голода, холода. Кстати, тотемом считалось только настоящее животное, птица, насекомое или растение. Затем достаточно было их более или менее реалистичного изображения, а позже тотем мог обозначиться любым символом, словом или звуком.
Делались попытки связать происхождение тотемов с древнейшей традицией изображения промысловых животных, игравших важную роль в жизни рода, племени. Но такая гипотеза едва ли состоятельна, как совершенно справедливо замечают сибирские ученые Т.Н. Троицкая и В.И. Соболев, поскольку трудно представить, чтобы древние считали ценной промысловой добычей того же кузнечика или летучую мышь. Например, у многих племен Австралии в качестве тотемов выступали обычные здесь кенгуру, страус, опоссум (крупная сумчатая крыса), дикая собака динго, ящерица, ворон, летучая мышь[3].
Тотем, являясь предметом культа у первобытных народов мира, как уже говорилось, составлял основу тотемизма — одну из древнейших форм религии, основывавшейся на совокупности верований, мифов, обрядов, обычаев, основная черта которого, как указывалось, – вера в сверхъестественную связь, в общее происхождение и кровную близость между родовой группой и каким-либо животным или растением.
Стоит сразу подчеркнуть, что тотем не обожествлялся, его не наделяли свойствами и качествами бога в нашем понимании, люди просто верили в свое родство с ним. Родственник, но не бог, на которого надо молиться. Значительно позднее ему стали поклоняться как своему идолу, божеству.
Термин тотемизм был введен в научный оборот английским путешественником Дж. Лонгом в 1791 году. Позднее более обстоятельные исследования тотемизма осуществили Дж. Мак-Леннан (1886), В. Робертсон Смит (1885), Б. Спенсер и Ф. Гиллен (1899), а также хорошо известный российским читателям по своей знаменитой книге «Золотая ветвь» английский этнограф и фольклорист Джеймс Джордж Фрэзер (1854–1941). В своей четырехтомной монографии «Тотемизм и экзогамия» (1914) Дж. Фрэзер, характеризуя отношения человека к своему тотему, пишет: «Он рассматривает животных и растения или любые объекты, являющиеся тотемами, как своих друзей и родственников, отцов, братьев и т. п.». Причем это заходило так далеко, пишет далее Фрэзер, что древний человек рассматривал тотем «как свою ровню, как существо той же породы». Если тотем был вид животного (например, медведь), прачеловек смотрел на себя и своих сородичей как на животных того же вида, с другой стороны, он рассматривал животное как человека, принадлежащего к его роду[4].
Пытались истолковать и объяснить тотемизм десятки ученых, подводя под него различные теории и концепции. Так, среди психологических концепций наибольшей известностью пользуется психоаналитическая версия австрийского психолога Зигмунда Фрейда (1856–1939), изложенная им в книге «Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии» (1913). З. Фрейд предложил понимание тотемизма как одной из ранних форм религии первобытного общества, на основе которой были выработаны первые этические (культурные) ограничения, так называемого табу – запрет убийства и инцеста (кровосмешения), с которых собственно, как он считал, и началось строительство культуры.
Слово табу, пришедшее в науку из Полинезии, в переводе означало запрет. Оно сохранилось до настоящего времени у некоторых племен Африки и Австралии. По этому обычаю некоторые существа, вещи, предметы, явления люди из суеверия называли не настоящими именами, а иносказательно, намеками. Например, животных, на которых охотились, полагалось обозначать описательно, т. к. прямое их наименование сулило охотнику неудачу или даже смерть.
По любопытной версии З. Фрейда, непосредственным импульсом образования тотемизма явились реальные события в жизни первобытной орды, над которой, якобы, властвовал сильный и жестокий самец. Постоянное подавление им естественных, в первую очередь, конечно, сексуальных устремлений своих сыновей, в конце концов, привело их к сговору и бунту против отца, в ходе которого последнему не повезло – он был убит и, вдобавок, с удовольствием съеден сородичами. Поэтому З. Фрейд полагал, что тотем является символом (заместителем) убитого и съеденного праотца, вина за убийство которого («первородный грех») сохраняется бессознательно и передается из поколения в поколение. Т. е. тотемизм как бы отражает «отцовский комплекс», считал З. Фрейд, – люди поклоняются тотему, как правило, животному, считая его своим предком и покровителем, потом приносят в жертву (убивают), съедают, а затем оплакивают.
Самое интересное, по мнению австрийского психолога, тотемизм является предпосылкой и источником последующих религий, и в первую очередь – иудаизма и христианства.
По мере исторического развития большинство народов утратило тотемические представления. Однако кое-где тотемизм процветает и сегодня. Живуч он оказался среди примитивных племен Азии, Африки и особенно Австралии, которую вообще называют классической страной тотемизма.
Когда-то тотемизм был широко распространен в Индии. До сих пор у индийских племен, живущих изолированно в горных и лесных районах и не приобщенных к индуизму, сохраняется деление на роды, носящие названия растений и животных. Их мифы изобилуют сюжетами о происхождении первых людей от различных животных, о чудесных превращениях людей в растения, зверей и птиц, о браках между людьми и животными. Культ священных животных (коров, слонов, крокодилов, обезьян), часто имеющий тотемические корни, вошел в индуизм. Главных богов индуистского пантеона обязательно сопровождают священные животные. Так, Шива изображается с быком, Ганеша (сам в виде слона) – с крысой, Вишну – с птицей и т. д. Вероятно, это были тотемы древних родовых и племенных групп[5].
В религиозных представлениях древних греков следы тотемизма хранят мифы о кентаврах, часто встречающиеся мотивы превращения людей в животные и растения (например, миф о Нарциссе). Вспомним и русские народные сказки, где в одной из них рассказывается о превращении Иванушки за содеянное зло в получеловека с головой медведя. И пока он не совершил ряд добрых поступков, не смог снова вернуть человеческий облик.
Следы тотемизма сохранились до настоящего времени и у исторически цивилизованных народов. Они обнаруживаются в запрете на убийство коров в Индии, табу на свиней в Израиле и у мусульман – это все отдаленные отголоски древнейших времен, когда эти животные были священными тотемами. Как увидим дальше, табу на отдельных животных, особенно медведя, сохранялось на севере России на начало XX века и даже позднее.
В современных обществах тотемы существуют до сих пор, хотя они воспринимаются немного другим образом. Например, тотемом «племени», которое называется Соединенные Штаты Америки, является белоголовый орел. Тотемами американских штатов являются животные, символизирующие каждый штат. К примеру, тотемом штата Калифорния служит медведь гризли, а штата Мичиган – росомаха. Следы тотемизма сохранились и в современных символах наций: у англичан – лев, у французов – петух, у итальянцев – волчица. И конечно, не надо забывать, что у России существует собственный тотем – это медведь. Упоминание о животных-тотемах можно встретить в названиях спортивных клубов и общественных организаций. Недаром ведь символом «Единой России» является медведь, уверенно шагающий на восток.
* * *
В 1864 году в пещере Ля-Мадлен, расположенной во Франции, были обнаружены первые изображения животных (мамонт на костяной пластинке), спустя 11 лет уже в Испании неожиданно открыты изумившие исследователей пещерные росписи Альтамиры с изображениями зверей, а за ними последовали другие открытия. Особенно выразительны были находки в глубине пещеры Монтеспан (Франция) в виде лепных фигур животных, в том числе медведя, вокруг которых на глинистом полу уцелели покрытые сталагмитовой коркой отпечатки босых ног первобытного человека. Голова у изображения медведя отсутствовала, на ее месте находилось лишь довольно глубокое отверстие, а между лапами лежал череп медвежонка, должно быть прикрепленного прежде к глиняной фигуре посредством деревянного стержня, вставленного в отверстие[6]. На стенах другой пещеры под названием «Трех братьев», изображены играющие и прыгающие медвежата, выполненные резными штрихами, и поражающие наше воображение художественной реалистичностью[7].
Самое поразительное, что это удивительное пещерное искусство первобытного человека специалисты отнесли к среднему палеолиту, т. е. ко времени 35 – 100 тысяч лет назад, получившему позднее название мустьерской культуры по пещере Ле-Мустье (Франция).
Именно мустьерскую эпоху, время обитания неандертальцев, специалисты считают периодом зарождения первых религиозных представлений у первобытных людей. Древнейшие религиозные верования охотников каменного века возникли из почитания сил природы и, прежде всего, из культа зверей. Охота на мамонта, носорога или пещерного медведя с примитивными дротиками и копьями, как главный источник существования древних людей этого периода, обусловила зарождение грубого культа зверя и охотничьей магии. Дикие животные с самого начала заняли в сознании первобытного человека и в первобытной религии важное место.
Первые слабые зачатки такого первобытного культа зверя могут быть обнаружены, судя по находкам во Франции и в альпийских пещерах, как уже было сказано, в конце мустьерского времени. О его развитии наглядно свидетельствуют памятники пещерного искусства, содержанием которого почти исключительно являются образы зверей: мамонтов, носорогов, быков, оленей, львов и особенно медведей[8]. По подсчетам французского исследователя А. Леруа-Гурана, в 66 осмотренных им пещерах имеется 36 палеолитических изображений медведей[9].
Необычный интерес представляют знаменитые мустьерские «медвежьи пещеры», в которых медвежьи кости составляют 95–99 % всех костных останков, а количество особей доходит до 800-1000 медведей в одном месте[10]. В пещерах Михнитц и Минерв найдено даже несколько сотен тысяч аккуратно сложенных черепов пещерного медведя[11].
По мнению французского исследователя Констебля, открытие культа медведя принадлежит немецкому ученому Эмилю Бехлеру. С 1917 по 1923 год в пещере Драхенлох, расположенной в Швейцарских Альпах на высоте две с половиной тысячи метров, он проводил археологические раскопки. Передняя часть этой пещеры, уходящей глубоко в гору, вероятно, иногда служила неандертальцам временным жилищем. А в глубине ее Бехлер обнаружил сложенный из камней кубический «ларь» размером по граням около метра, сверху закрытый большим плоским камнем. Внутри лежало семь медвежьих черепов, повернутых мордой ко входу. Обследуя пещеру дальше, ученый обнаружил в нишах стен еще шесть черепов этого зверя, рядом с некоторыми из них лежали кости (обратите внимание!) конечностей. Хотя позже выяснилось, что они не все принадлежали костям того же медведя, что и череп. О том, что их положил туда явно человек, свидетельствовал интересный факт – одна такая кость была засунута под скуловую дугу черепа. Находка в Драхенлохе оказалась не единственной, на юге Франции (в Регурдю) была обнаружена прямоугольная яма, прикрытая каменной плитой весом почти в тонну, хранившая кости более двадцати медведей[12].
Подобное хранилище черепов пещерного медведя было обнаружено в пещере Ветерника (Хорватия). В ее гроте археологами найдено тридцать пять черепов, шесть из которых лежали друг за другом у стены лицевыми костями в сторону входа в пещеру, образуя группу, окруженную лопатками пещерного медведя, а в одном из очагов находился череп медведя с обгоревшей поверхностью. Комплекс в пещере Ветерника был отнесен к началу позднего палеолита[13]. В другой пещере Петерсхеле, но только уже в Германии, в нишеобразном углублении в одном из боковых отделений были найдены также определенным образом подобранные кости медведя, прикрытые сверху камнями. Рядом с ними в небольших углублениях в стене были размещены медвежьи черепа. В другой большой нише ученые обнаружили положенные вместе пять черепов и кости конечностей (лап)[14].
Сходные находки были сделаны в пещерах Швейцарии, Зальцофен (Австрии), Клюни (Франция) и в Югославии. В пещере Клюни, например, были обнаружены пять медвежьих черепов, расположенных по кругу, причем три из них были положены на каменные плиты. В пещере Зальцофен также найдено пять медвежьих черепов, но расположенных в нишеобразных углублениях. Каждый из них помещен на каменную плиту, окружен со всех сторон камнями и прикрыт легким слоем древесного угля. Тут же находились другие кости медведя. К этой же серии должны быть отнесены находки, сделанные в 40-е годы прошлого столетия советским археологом А.В. Добровольским в правом кармане пещеры возле села Ильинки Одесской области. В этой пещере было раскопано 836 медвежьих костей, среди них выделялась челюсть медведя, которая стояла зубами вверх на четырех плитках известняка и упиралась верхним концом в свод пещеры. И, наконец, там же был найден череп медведя, как в пещере Драхенлох, обложенный камнями[15].
Труднодоступность этих пещер, и то, что древние люди не обитали там постоянно, свидетельствуют о том, что «медвежьи» пещеры являлись, скорее всего, святилищами медвежьего культа, связанного с магией возрождения. Поэтому все описанные выше находки были справедливо расценены учеными не иначе как имеющие ритуальный характер, как связанные с магическим отношением к медведю.
Более того, ученые пришли к единодушному мнению, что предметом культа был вымерший теперь вид Ursus Spelacous, так называемый пещерный медведь – могучий зверь с широкой грудью, который был значительно массивнее самого большого сейчас медведя на Земле – гризли – и имел в длину от кончика носа до хвоста почти три метра.
Почему же именно медведю принадлежит особое, главное место в пещерном искусстве древнейшего человека?
Если же почитать книгу Ж. Рони-старшего «Борьба за огонь», то сразу возникает и другой вопрос, за что, за какие заслуги неандерталец особо чтил своего главного врага, зачем ваял его в лепных скульптурках и рисовал на стенах пещер?
В мустьерскую эпоху можно выделить два основных вида медведей: пещерного медведя – огромного великана, который мирно жил в пещерах, пасся на своих пастбищах и питался исключительно растительной пищей и серого медведя – страшного хищника и главного врага неандертальца. Поэтому логика подсказывает, что древний человек все же должен поклоняться, в первую очередь, пещерному медведю, а никак не серому убийце.
Кстати, по этому поводу немецкий зоолог Г. Вендт в увлекательной книге «Я искал Адама» выдвинул смелое предположение: во время похолодания, вызванного оледенением, травы и коренья, которыми в основном питались медведи, стали доступными только два-три месяца в году. Остальное время медведи проводили в пещерах, которые постепенно становились их тюрьмой. Зубы работали мало и у молодых медведей за долгую зиму вырастали так, что смыкали им пасть. На большинстве черепов пещерных медведей последнего периода их существования найдены следы воспаления челюстей. Изменения костной ткани свидетельствуют о том, что животные, обитавшие в сырых пещерах, болели рахитом, артритом, а также актиномикозом – болезнью, которая сейчас поражает овец, коз, коров…
Как ни удивительно, предположение Г. Вендта нашло свое подтверждение в 90-е годы прошлого столетия. Новая методика анализа коллагена костей ископаемых животных, разработанная парижскими учеными, показала высокое содержание в костях пещерных медведей стабильного изотопа С13 и пониженное – С15. Это свидетельствует, что действительно пещерные медведи были вегетарианцами.
Выходит, что этот медведь был для неандертальцев, как остроумно заметил по этому поводу автор научно-популярной книги В.Н. Дублянский, чем-то вроде «живой кладовой с пищей». Огромных мишек содержали в пещере как домашних животных, и когда нуждались в мясе, их забивали, как это делаем мы сейчас с коровами, свиньями. Вот отсюда якобы и пошел культ медведя, спасителя и сохранителя племени от голода, такой же естественный, как земледельческий и скотоводческие культы, возникшие значительно позднее[16]. Назовем это остроумное объяснение одной из версий особого почитания медведей первобытными людьми.
Продолжая тему культа пещерного медведя, французский исследователь Констебль пишет: «Медвежьи кости в неандертальских каменных ларях были не просто трофеями, вроде шкур и голов, украшающих кабинеты современных охотников за крупной дичью. Если известные примеры охотничьей магии могут служить аналогией, неандертальцы отнюдь не тешили свое тщеславие, а преследовали куда более серьезные цели. Ритуалы, связанные с медведем, все еще существуют, – во всяком случае, существовали до самого недавнего времени – у ряда охотничьих народов, обитающих по всему северу от Лапландии и Сибири до арктической глуши Нового Света». Как увидим дальше, это было не голословное заявление ученого.
Шли столетия, постепенно пещерный медведь вымер, а его место занял меньший по размеру, но значительно более подвижный и опасный – бурый медведь, культ которого сохранился у народов Севера до конца XIX века.
* * *
В середине прошлого столетия советскими учеными были обнаружены изображения медведей в виде петроглифов (наскальных изображений) на севере Сибири, в долине р. Ангары. Правда, они уже относились к эпохе неолита (около 8–3 тыс. лет до н. э.). Во время экспедиции академик А.П. Окладников обнаружил на «Пещерном утесе» около с. Верхняя Буреть на левом берегу Ангары изображение медведя, выполненное красной краской[17].
В 1973 г. на севере Норвегии, в Финмарке, в местечке Альта были обнаружены наскальные рисунки. Свое наименование они получили по Альта-фиорду, на берегах которого древние люди оставили более 3000 петрографических изображений. Многие из них с большим мастерством выполнены при помощи молотка и резца и хорошо сохранились. Хотя на них преобладают фигуры северных оленей, лосей и самих людей, но есть и изображения медведей, птиц, рыб.
Грубый рисунок медведя, относящийся к неолиту, выбит на камне в районе притока реки Камы – Вишеры[18]. А совершенно недавно на скалах вдоль северного побережья реки Вуокса в Ленинградской области юные любители природы обнаружили ритуальный комплекс. После того как скалу очистили от мха, на ней проявилось изображение медведя, у лап которого лежит человек. Еще на этой же скале проступают выбитые в граните изображения человека и огромного змея. Находками заинтересовался Институт материальной истории Российской академии наук. По оценке ученых, наскальным изображениям не менее 8 тыс. лет[19].
Но все же больше известны ученым скульптурки медведя, изготовленные древними ваятелями из камня, кости, иногда глины. Их находили на севере Сибири от Урала до Тихоокеанского побережья в большом количестве. Особенно понравилась почтенному академику и известному археологу А.П. Окладникову с любовью сделанная из камня фигурка медведя из неолитического могильника у г. Томска. Она изображает медведя, стоящего на задних лапах, а передние его лапы сложены на груди. У него лобастая голова с характерной медвежьей мордой, маленькие глазки, четко обозначена пасть.
Кроме того, на Ангаре часто встречались так называемые каменные песты, украшенные скульптурными медвежьими головами. По мнению ученых, подобные изделия не были пестами в обычном смысле этого слова. Они представляли один из вариантов широко распространенных не только в Евразии, но и в Северной Америке пестов фаллического типа, связанные с идеей плодородия. Как справедливо отметил А.П. Окладников, такие фаллические по типу песты с медвежьими головами – «драгоценные свидетельства культа мужского предка – медведя, символизирующего активное мужское начало в обществе лесных охотников и в его космогонии, активное и в охотничьем производстве, и в воспроизводстве человеческого рода»[20].
Но сам по себе пест, утверждает академик, не был обыкновенным пестом в настоящем смысле слова. Судя по всему, это изделие из камня служило каким-то другим целям, вероятней всего, культу медведя. Любопытно, что очень сходные песты, украшенные на верхнем конце реалистически выполненными головами медведя, встречаются и в Северной Америке.
Полная фигурка медведя, выполненная из оленьего рога, найдена на Илиме. Медведь изображен на ней в сидячей позе, с вытянутыми задними лапами. Как отметил Окладников, сидячая поза обычна для скульптурных изображений медведя в современной этнографической скульптуре Севера (вспомним и нашу каргопольскую игрушку), причем современные изображения резко отличаются от древних, более реалистических, своей схематичностью.
На основании таких находок, академик сделал важный вывод о том, что в неолите в Сибири уже существовал культ медведя, «к которому так или иначе должны восходить религиозные представления и идеи, лежащие в основе медвежьего культа у народов Сибири»[21].
Большая серия медвежьих фигурок, только уже смастеренных из обожженной глины, была обнаружена в 1974 году на неолитическом поселении на о. Сучу (р. Амур). Здесь собрано 17 целых фигурок и несколько фрагментов. Эти изображения медведей интересны тем, что они хорошо датированы радиоуглеродным методом в пределах 4–3 лет тыс. до н. э.[22]
Антропоморфные статуэтки медведя-человека, относящиеся к эпохе неолита, найдены археологами на территории расселения эвенков[23].
Целая серия подобного рода изображений известна в другой части северо-восточной окраины России, на Камчатке. Первые находки были здесь сделаны шведской экспедицией, проведенной во время гражданской войны (1920 и 1922) на берегу южной части Авачинской губы и близ Петропавловска. Здесь при раскопках древних землянок, среди многочисленных изделий из обсидиана (вулканического стекла, кстати, материла, легко поддающегося обработке), обнаружились две своеобразные фигурки, похожие на какое-то четвероногое животное. Вероятно, шведы очень спешили, шла гражданская война, поэтому раскопки производили небрежно и поверхностно[24].
В июне 1932 года на месте их работы, в отвалах перекопанной земли, абсолютно случайно капитан рыболовного траулера Н.А. Гурьев обнаружил наконечники стрел, сланцевый топорик и фигурные поделки из кремня и обсидиана. Коллекция, собранная местными изыскателями, состояла из 43 каменных предметов. Среди них, когда археологические находки были переданы в музей Института антропологии, этнографии и археологии АН СССР, особенно заинтересовали ученых три фигурных стилизованных изображения из обсидиана[25].
Один из экспертов, Д.Н. Лем, сделал описание данных археологических памятников и посчитал, что две фигурки представляют собой стилизованное и распластанное изображение человека, а одна – тюленя. Однако, на наш взгляд, он ошибался. Вероятней всего, фигурки изображают не человека, а животное, которому поклонялся неолитический человек, – стоящего на задних лапах медведя или его распластанное изображение.
Подобные фигурки, по утверждению Лема, известны также и в Соединенных Штатах Америки по находкам в долинах Миссисипи и Огайо. Археолог T. Вилсон, обнаруживший их, говорил, что подобные странные и любопытные формы (помимо изображений зверей, были найдены фигурки птицы с распростертыми крыльями и растянутой змеи) присущи не только США, но также Англии, Швейцарии, Франции. Эти фигурки, справедливо замечает Лем, по всей вероятности, были связаны с магическими воззрениями древнейших людей[26].
Привлекшие наше внимание скульптурные изображения, подтверждает известный археолог С.Н. Замятнин, действительно были широко распространены на материках обеих Америк, от Аляски до Патагонии[27].
Изготовленные из кремня, яшмы, обсидиана фигурки животных наблюдались в быту у эскимосов Аляски. Из шести вывезенных оттуда фигурок одна представляла медведя. Его изображение, сделанное из темно-серого кремня, имело в длину 3 см. В Северной Америке известны подобные находки как с западного, тихоокеанского побережья (штаты Калифорния, Орегон и др.), так и атлантического (штаты Мэн, Нью-Джерси).
Кремневые фигурки, собранные в Патагонии, хоть слабо, но также напоминают предыдущие изображения. По мнению ученых, они принадлежат к группе специальной формы наконечников стрел, имевших широкое распространение и в Северной Америке.
Точно определить время создания всех этих американских находок для ученых оказалось делом весьма затруднительным. Но все же основную их массу отнесли к доколумбовому времени; среди этих своеобразных поделок были экземпляры, восходящие к первому тысячелетию нашей эры.
* * *
Все эти мустьерские и неолитические находки черепов и костей медведей, обнаруженные в пещерах и в других местах Нового и Старого Света, наскальные рисунки, различные фигурки этого зверя, естественно, подвергались тщательному изучению, и ученые пытались объяснить их смысл. В конце концов, эти удивительные находки были расценены как имеющие какой-то древнейший ритуальный характер, как связанные с ритуальным отношением к медведю.
Анализируя огромную литературу по данному вопросу, советский ученый Б.А. Васильев пришел к выводу, что культ медведя является чрезвычайно древним, относится к «дошаманскому» периоду в истории религиозных воззрений и был занесен в конце палеолита колонизационным потоком из Сибири даже в Северную Америку, что свидетельствует о палеолитической древности культа[28].
Чуть позднее, только уже в 60-х годах прошлого столетия, другой советский ученый, автор книги «Как возникло человечество» Ю.И. Семенов сделал абсолютно такое же заключение: ритуальная забота о черепе и костях медведя имела широкое распространение по всему Северному полушарию. Ее существование отмечено в Европе у древних карел и финнов, а также у саамов (лопарей), в Азии – у хантов, манси, ненцев, алтайцев, кетов, тувинцев, эвенков, якутов, других коренных сибирских народов, в Америке – у многих индейских племен[29].
Культ медведя у народов Севера Европы и Азии сохранился до эпохи средневековья. Об этом свидетельствуют многочисленные находки различных фигурок и изображений медведя, а также его черепов и костей в древних святилищах и могильниках.
В просторах Онежского озера затерялся небольшой островок, называемый Оленьим. В эпоху раннего неолита он был выбран древними жителями Карелии местом своего племенного могильника. Именно на нем среди костей оленей и лосей археологами было обнаружено большое количество клыков медведей примерно от 55 особей[30].
Сразу следует отметить, что святилища с костями медведя в Восточной Европе известны, начиная с эпохи железного века, т. е. с 1 тыс. до н. э., к ним относятся костища, обнаруженные в верхнем Прикамье. Производивший раскопки на одном из них, Гляденовском могильнике, пермский историк Н.Н. Новокрещенов пишет следующее: «В Гляденовском костище найдено 19 экземпляров бронзовых изображений медведя, но, кроме того, найдена в пепле масса необожженных медвежьих клыков очень крупных размеров, причем некоторые из них имели отверстие, из чего ясно видно, что они носились как подвески»[31].
По наблюдениям ученых, в средневековье ареал святилищ с костями медведя постепенно сместился из лесной зоны к северу, в районы Северного Приуралья. Самым северным из них является Хэйбидя-Пэдарское жертвенное место в Большеземельской тундре, на котором найдены клыки и верхняя челюсть медведя[32].
Наиболее многочисленные находки останков медведя обнаружены в пещерных святилищах Северного Урала. И, наверное, наибольший интерес вызывают Канинская и Уньинская пещеры, расположенные недалеко друг от друга в верховьях реки Печоры. Они очень похожи – входы расположены в скалистом утесе на высоте нескольких метров от уровня воды в реке. Пещеры представляют собой гроты длиной до 20 м, шириной до 9 м и высотой до 5 м. Как удалось выяснить ученым, они являлись языческими святилищами обских угров эпохи бронзы, и в них со 2 тысячелетия до н. э. и почти до начала XX века производились ритуальные захоронения медвежьих черепов. Кроме останков медведя в пещерах были обнаружены кости и других животных – оленей, лосей, но из их общего количества всегда преобладали медвежьи. В указанных пещерах найдены кости примерно от 82 особей этого зверя[33].
В Канинской пещере особое место тоже занимали останки бурого медведя. В глубине пещеры, у правой стенки грота под нетолстым слоем земли исследователи обнаружили скопление черепов и отдельных костей медведя (не менее 23 особей). Кости были сложены грудой в два яруса на небольшом участке под выступом, что интересно, немного напоминающим медвежью голову[34]. По мнению ученых, Канинская пещера служила местом ритуального захоронения черепов и других останков медведей.
Кроме указанных, были исследованы пещеры по восточному склону Уральского хребта. В гротах пещер на реках Лобве, Какве, Лозьве археологи обнаружили огромное количество костных останков медведя, среди которых преобладали фрагменты черепов, а также нижние челюсти, клыки. Среди костей туловища значительную часть составляли, обратите еще раз на это внимание, кости лап. На юго-восточной окраине Западной Сибири, в пещерах бассейнов рек Чулыма, Бирюсы и Томи, также отмечено проявление культа медведя. Здесь зафиксированы находки отдельных черепов бурого хищника и захоронения медвежьих лап[35].
Недалеко от г. Александровска Пермской области на берегу реки Чаньви находится пещера под характерным названием Медвежья, в которой обнаружены сотни медвежьих черепов. Так что существует множество подобных пещер, разбросанных по северу Европы и Азии, где совершались медвежьи ритуалы.
Учеными подмечена очень интересная особенность, связанная с культом медведя. Некоторые части тела медведя якобы были способны отгонять злых духов и приносить удачу их владельцам. Поэтому, вероятно, самыми распространенными талисманами и амулетами у древних людей были клыки медведей. Амулеты выполняли роль персональных, семейных и племенных оберегов, помогали при недугах или в других экстремальных ситуациях (опасности тогда поджидали человека постоянно на охоте, на рыбном промысле). Кроме того, не надо забывать, амулеты связывались непосредственно и с тотемно-родовой принадлежностью. Их носили на шее, в специальных футлярах, иногда обереги навешивались на одежду. Считалось, что особой силой обладали амулеты, полученные по наследству и передаваемые из поколения в поколение или освященные местными шаманами[36].
* * *
Это уважение к бурому великану живет и поныне. Даже в наше время – в век космических ракет и компьютеров – многие северные охотники, соблюдая древние обычаи, перед тем как идти на промысел зверя, надевают амулеты-обереги – клыки и когти медведя, считая, что хозяюшко, как его называют, охранит от всех бед и невзгод. Ту же роль оберегов играли, наверное, и лапы медведей, глиняные изображения которых так часто находили в древних святилищах и могильниках.
Как уже упоминалось, следы культа медведя сохранили ритуалы многих северных народов, в жизни которых этот зверь имел какое-то особое значение.
Так коряки убитого медведя несли к дому, его должна обязательно встретить женщина с горящими головнями в руках. Мертвому зверю приносили еду, затем его шкуру, снятую вместе с головой, набивали травой и обносили вокруг дома, т. е. провожали его душу домой, чтобы умилостивить медведя, попросить у него прощение за вынужденную охоту. Финны также старались убедить убитого медведя в том, что он сам виноват в своей гибели, справляли по нему похоронный обряд и много хорошего говорили о нем, чтобы другие сородичи, услышав какие почести оказываются убитому, сами дали себя убить[37].
Немецкий путешественник И.И. Георги (1729–1802) при описании финнов отметил, что все северные и северо-восточные народы почитают медведей и думают, что души их, как и человеческие, бессмертны. У древних финнов были особые песни, которые они пели при убиении медведя[38]. У саамов (лопарей) погребение медведя сопровождалось также множеством обрядов.
Бывший российский пленник швед Страленберг рассказал о культе медведя, существовавшем у вогулов: «Я видел перед жертвоприношением вогулов, языческого народа, живущего на границах между Россией и Сибирью, когда им удается убить в лесу различных медведей и когда они приносят трех из них в жертву богам. Именно в деревянной, плохо сколоченной кумирне, ставится стол – вместо алтаря, за которым рядом помещают друг подле друга трех медведей, имеющих целыми только одни головы, шкура же с них снимается и набивается; на каждой стороне мертвого зверя стоял малый с большой длинной палкой в руке. Когда все это было устроено своим порядком, пришел другой с топором и показывал вид, что намерен напасть на медведей; двое других, стоявшие с палками в руках, защищали их и оправдывались при этом, что они нисколько не виноваты в том, что они убили медведей, но что в этом виноваты стрелы и железо, которое выковали и сделали русские»[39].
Очень интересный медвежий ритуал подметил у остяков Кастрен. У этого народа самым сильным видом присяги считалась клятва над головой убитого медведя. Тот, кто был обвинен в клевете, чтобы доказать обратное, разрезал ножом медвежий нос и приговаривал: «Если моя клятва ложна, то сожрет меня медведь». Подобная клятва считалась священной не только у остяков, но и у ненцев, других северных народов. Если же погибал тот, кто давал клятву, то про него говорили, что он при своей жизни дал ложную присягу[40].
Обские остяки тоже очень уважали медведя. Всякий охотник при встрече с ним должен попросить извинения. Если не успел это сделать перед живым медведем, то после смертельного выстрела обязательно – перед мертвым. Когда заканчивался поток оправданий, принимались оснимывать шкуру. Но перед этим клали на живот убитого зверя семь сухих сучков. Когда делали первый надрез, снимали первый сучок, ломали и говорили, что расстегнули первую пуговицу на его шубе и сразу стреляли из ружья в воздух. Снимая второй сучок и переламывая его на туловище, снова говорили о расстегивании второй пуговицы и опять стреляли. Так надрезывали шкуру, ломая все семь сучков, приговаривая и стреляя в воздух. Затем каждый основной надрез на туловище, лапах, сопровождали выстрелами из ружья. Таким образом, всех выстрелов бывало до 30. После оснимывания шкуры, мясо не ели, а зарывали в землю, боясь, что если этого не сделать, то медведь опять может надеть на себя шкуру и отомстить за все, что над ним проделали. Потом свертывали шкуру и шли к дому. Пройдя сто сажен, останавливались и окружали того, кто ее нес. После рассказа охотника, как он победил медведя, снова делали три выстрела и шли дальше. Такое действие продолжалось до самого дома – с периодическими остановками, повторяющимися рассказами об убиенном звере и выстрелами. Вызывает изумление, как они уважали бедного медведя, – иначе не стали бы они зря тратить такое количество дефицитного пороха. Более того, всякий охотник, услышавший в лесу подобные выстрелы, сразу начинал отвечать такой же стрельбой.
При приближении к стойбищу, навстречу торжественному шествию выскакивал стар и млад, спеша встретить дорогого гостя. Всякий старался припасти воды в чашке, а если не успевал, то торопился взять воды в рот, и, донеся ее до медвежьей шкуры, начинал прыскать на охотника и шкуру. Шкуру при этом несли очень бережно, как мать носит грудных детей, т. е. держа обеими руками и прижимая к груди. Когда подходили к дому убившего медведя охотника, то шкуру в дверь не вносили, а вынимали в переднем углу окно и подавали через него ношу в избу. Это действо совершалось одновременно с окуриванием шкуры и беспрерывной стрельбой.
Затем хозяин клал шкуру медведя на стол, в передний угол, укладывая мырку или морду на передние лапы (вспомним бронзовые изображения пермского звериного стиля). После украшали шкуру: если медведица, то клали бисерную ленту с крестом, если же самец – то шарф или полушалок. На улице начинались шутки, шалости, дурачества, сопровождаемые обливанием водой. Когда всех выкупают, шли по домам и переодевались в самые нарядные одежды. После чего являлись на поклонение к медведю.
Сходились все без исключения, кроме беременных женщин. О причине их отсутствия будет поведано ниже. Входящие кланялись медведю в пояс, целовали его морду и подносили подарки: надевали кольца на когти и пальцы медвежьей лапы, в глаза вставляли серебряные монеты, угощали медведя принесенными лепешками и рыбными пирогами, но только не мясом. После угощения всю ночь пели песни, в том числе и «песню медведя», которая была якобы создана медведем тогда, когда он был еще, по преданию остяков, человеком. Затем плясали, устраивали представления, кричали по-звериному. Такое празднество продолжалось три дня, во время которого выпивалось изрядное количество водки и браги. После этого шкуру можно было выносить через двери. Медведь считался умилостивленным[41].
Существуют многочисленные свидетельства священности образа медведя у народов, населяющих таежную полосу Сибири, – хантов, кетов, селькупов и других. Одним из них является принесение клятвы с использованием медвежьей шкуры, во время которой человек кусал или, реже, поедал ее небольшой кусок.
Среди зырян (коми) почти до начала прошлого столетия было распространено такое название медведя, как «в?рса-морт» – лесной человек. Медведь, по представлению зырян, обладает всеми качествами человека; ему приписывались чисто человеческие чувства и привычки. При убийстве медведя охотник всегда просил у него прощения. И первым делом он всегда снимал с него шкуру, вынимал сердце и крестообразно его разрезал, иначе считалось, что медведь мог преобразиться в колдуна, так как колдуны якобы часто принимали образ медведя[42].
А в шаманской традиции бурят медведь считался самым священным зверем, он воспринимался как существо, превосходящее по магической силе любого шамана. Отдельные части тела медведя буряты наделяли особыми магическими свойствами. Так, например, череп медведя обыкновенно вешали над дверью или хранили на чердаке, чтобы защитить дом от воздействия злых духов. Лапы медведя тоже подвешивали над дверью, рассматривая их как весьма действенное средство против колдовства[43]. Кстати, нивхи с Сахалина точно также старательно украшенные головы убитых медведей хранили в специальном амбаре, являющемся своеобразной святыней рода. Гольды и эвенки оберегали голову медведя от собак и вешали ее на дерево[44].
У эвенков властелин тайги – медведь пользовался особым уважением. Для умилостивления убитого медведя существовал свой сложный разработанный ритуал. После того как шкура с медведя была снята и мясо съедено всем стойбищем, приступали к изготовлению чучела головы медведя. Вываренный череп зверя обтягивали шкурой, снятой с головы целиком, в глазницы вставлялись его же глаза, а в пасть помещался язык, придавая голове естественный вид. Затем голову оплетали прутьями в виде корзины, уносили в тайгу и вешали на дерево, обычно на кедр, по направлению на запад. Таким способом эвенк выпрашивал у хозяина тайги прощение и удачу в промысле[45].
Самое интересное, что в подобных ритуалах магические действия могли производиться не только с убитым медведем, но и с его глиняным или каменным изображением. Так, например, сосуд в виде медведя наполнялся кровью, а затем кровь выливалась в костер, около которого совершались магические заклинания. Этот обряд известен еще с мустьерских времен. В пещере Монтеспан (Франция), о которой уже упоминалось, обнаружена серия крупных глиняных фигур, в том числе скульптура лишенного головы медведя, с подлинным черепом медвежонка между его передними лапами. В середине шеи глиняного медведя видно отверстие для стержня, на который насаживалась настоящая медвежья голова, делавшая зверя как бы живым. Кстати, точно такая же скульптура животного обнаружена на позднепалеотической стоянке древнего человека в Костенках, Воронежской области. Глиняный медведь, как и в пещере Монтеспан, будто специально был оставлен без головы.
Так что существует какая-то связь между «звериными» ритуалами эпохами палеолита и «звериными» ритуальными обрядами, существовавшими среди народов Севера и Дальнего Востока почти до настоящего времени. Однако все это явно не сводится лишь к охотничьей магии или имитации охоты, справедливо заметил автор книги «Круг и крест» В. Кабо, как это нередко интерпретируется многими исследователями[46].
* * *
Помимо большого количества черепов медведей в уже упоминаемой Канинской пещере на Печоре учеными были обнаружены также любопытные находки изображений зверей в виде металлических отливок. Одним из наиболее интересных предметов, по мнению известного исследователя Крайнего Севера В.И. Канивеца, являлось плоское литое бронзовое изображение медведя.
Оно представляло собой пластину, с оборотной стороны которой было ушко. А на лицевой отдельные детали фигуры – глаза, ноздри, пасть – показаны углублениями. Самое любопытное, что на туловище зверя схематично изображен ряд идущих друг за другом антропоморфных фигур со звериными головами. Это говорило о том, что бронзовая фигурка медведя имела какое-то культовое значение[47]. В Нижнем Приобье, на одном из городищ, уже встречалась точно такая же фигурка медведя с прочерченными тремя схематичными человеческими фигурами[48].
На средней Вычегде нашли еще одно плоское литое изображение медведя с тремя человеческими фигурками[49]. Из Печорского района (дер. Усть-Щугор) И.Р. Аспелину прислали бронзовую фигурку медведя, украшенную геометрическим орнаментом, изображение который он опубликовал в своем труде о финно-уграх. О точно такой же находке сообщил известный патриот Севера М.К. Сидоров, – в 1875 году на берегу Печоры, в устье ее притока Щугоры, был найден «Медный зверь (медведь)»[50]. На другом притоке Печоры, в устье речки Сопляс, был найден значительный клад старых медных «чудских образков», имевших вид птиц, медведей. К этим находкам принадлежала «полая» фигурка медведя с признаками человеческого лица на груди (около VIII в.) и массивная медная пряжка с изображением фигуры медведя из села Веслянского Яренского уезда, рисунки которых опубликованы в знаменитом атласе древностей И.Р. Аспелина. Участвовавший в научной экспедиции на Печору в 1904 году биолог Д.Д. Руднев (1879–1932) видел металлическую фигурку «полого» медведя, найденную в Усть-Выми каким-то мальчиком, запросившим за нее баснословную сумму в 1000 рублей[51].
Но особенно много литых бронзовых фигурок оленей, лосей, кабанов и особенно медведей ученые находили в Прикамье, северном Приуралье и Западной Сибири. Образцом таких изображений, по словам Ф.А. Теплоухова, могла служить фигурка «ревущего медведя», найденная около с. Ильинское Пермского уезда. Она представляла собой пластинку из красной меди, до 9 см длиной, изображающую стоящего на дыбах медведя, с поднятыми передними лапами, разинутой пастью и задними лапами с вывороченными пятками наружу. На груди и на брюхе медведя были «намечены черты трех человеческих лиц»[52].
Своеобразное искусство создания предметов с изображениями животных и человека, по определению ученых, получило свое развитие в конце I тысячелетия до нашей и в начале нашей эры (VII в. до н. э. – XII в. н. э.) и было названо «пермским звериным стилем». Название это условно, его приняли первые исследователи (вторая половина XIX в.), т. к. многие подобные произведения были впервые найдены на территории древней Пермской земли, главным образом в бассейне Верхней Камы. Большинство произведений пермского звериного стиля обнаружено в могильниках и в местах, где совершались ритуальные и религиозные обряды.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Русский север — земля древних тотемов
Чем была бы земля Без зеленых лесов островерхих?
Чем была бы земля Без раздольных лесов голубых?
Потому навсегда Сохранится в любом человеке
Уваженье к земле Как к кормилице предков своих.
Есть богатство в лесах — Это ягоды, птицы и звери.
Сколько рыбы в озерах и реках — Поди сосчитай.
Много люди хранят О природе чудесных поверий.
И природе о людях Известно достаточно тайн.
Октябрина ВОРОНОВА — саамская поэтесса
Тотем — слово экзотического происхождения, взято из языка североамериканских индейцев, в научный оборот введено в прошлом веке. А родилось оно в той самой поэтической стране оджибуэев, с упоминания которой (среди прочих) начинается «Песнь о Гайавате» Генри Лонгфелло. Переводится «тотем» как «его род» и означает родовую принадлежность, но не по семейным узам, а по объединению себя и своего рода-племени с каким-либо животным, растением, стихией (например, водой, ветром, молнией) или предметом (например, камнем). Несмотря на кажущуюся нерусскость понятия «тотем», оно созвучно самым что ни на есть русским словам «отец», «отчество», «отчим» и т.п. В собственно индейской вокализации слово «ототем» («тотем») произносилось как «оте-отем», где «оте» означает «род», а «отем» — местоимение «его» (по совокупности получается «его род»), а индейский корень «оте» полностью совпадает с русским наименованием отцовской принадлежности.
Могут ли быть еще более убедительные доказательства былого единства всех и любых языков мира?
Аналогичные параллели нетрудно отыскать и в других индоевропейских и неиндоевропейских (например, тюркских) языках, ввиду былой общности языков, верований, обычаев и, соответственно, тотемов. Тотемизм — наследие тех древнейших верований и обычаев человеческой предыстории, когда само человечество, его праязык и пракультура были нерасчленены, а вместо современной палитры народов царил мир тотемов, тотемного мышления и тотемных привязанностей. В те далекие времена люди не отделяли себя от природы, видели в животных и растениях себе подобных — защитников и союзников.
Н.Я.Марр даже считал, что в древности существовал особый тотемический строй с коллективным охотничьим производством (на тотемной основе). Джеймс Джордж Фрэзер определял данный феномен следующим образом:
«Тотемизм — это система полусоциальная, полусуеверная, которая весьма распространена среди дикарей прошлого и настоящего времени и согласно которой племя или коммуна разделена на несколько групп или кланов, члены которой считают себя соединенными родством и общим почитанием какого-нибудь вида среди явлений природы, каковым обычно является животный или растительный вид. Этот вид, животный или растительный, или охватывающий предметы неорганической природы, называется тотемом клана, и каждый член клана проявляет свое почтение к тотему путем воздержания от нанесения ему вреда. Это почитание тотема часто объясняется верованием, согласно которому члены клана являются родственниками и даже потомками тотема и представляет собой суеверный аспект тотемизма. Что касается социального аспекта системы, то она проявляется в ограничениях, препятствующих членам одного и того же клана вступать в брак между собою, так что они оказываются вынужденными искать себе жен или мужей в другом клане».
Для чего нужны тотемы и почему они появились? Каждому человеку необходимо отличать себя от других. На персональном или семейном уровне никаких проблем не возникает. Но как подчеркнуть свою уникальность и неповторимость на уровне рода, племени, этноса? Вот здесь-то и выработалась традиция различаться по тотемам, связав себя неразрывными узами с миром живой и неживой природы. В прошлом и по существу тотемизм предполагал полную идентификацию с конкретным животным (растением, предметом), включение их в систему «человек-тотем», где они полностью растворялись друг в друге. В этой взаимосвязанной системе тотему отводилась роль оберега: он охранял, защищал человека, помогал ему в трудных ситуациях (отсюда все сказочные животные — помощники).
В свою очередь, все тотемные животные и растения табуированы: то, что считалось тотемом, нельзя было убивать, обижать, употреблять в пищу. Тотему поклонялись, ему приносились жертвы, он прославлялся и изображался всеми доступными способами. Тем не менее, тотемизм — это не религия, а приобщение себя и тотемных родичей к определенной части или стороне объективного мира и даже уподобление животным, растениям, предметам и стихиям с целью получения защиты со стороны тотема и психологической уверенности, что такая защита непременно будет обеспечена.
Тотемы как символическая номинация родоплеменной принадлежности бывают родоплеменными, половозрастными, семейными и индивидуальными. Наиболее устойчивыми, сохраняющими свои регулятивные функции на протяжении веков и тысячелетий, оказываются клановые и племенные тотемы, их охранительная и объединительная семантика передается от поколения к поколению и на определенных стадиях общественного развития может закрепляться в форме геральдической символики: именно таково происхождение многочисленных львов, орлов и иных животных на государственных и дворянских гербах. До нынешних времен, однако, — если брать историю индоевропейской культурной традиции — сохранилась лишь малая часть тотемической символики прошлого, да и то преимущественно в виде культурных памятников или исторических, беллетристических и фольклорных текстов. Только в памяти, материализованной в рисунках, рельефах, скульптурах или зафиксированных преданиях, сохранились данные о тотемических верованиях древних народов.
Множество пережитков тотемизма отмечено в религии Древнего Египта: десятки зверей, птиц, пресмыкающихся, рыб, насекомых, среди которых быки и коровы, козлы и бараны, кошки и собаки, обезьяны и свиньи, львы и гиппопотамы, соколы и ибисы, змеи и крокодилы, скарабеи и скорпионы и т.д. и т.п. На Крите почитался бык и обоюдосторонний топор-секира. Фетишизация топора как боевого оружия и многофункционального орудия труда была повсеместно распространена среди древнего населения Старого и Нового Света, уходя своими корнями в эпоху Золотого, Бронзового и Железного веков.
Славяно-русская культура изобилует не только разнообразными натуральными топорами, возведенными, к примеру, у карпатских славян в особый культ, но также разного рода имитациями в виде украшений-подвесок, амулетов-оберегов и даже детскими игрушками (рис. 148-а).
В Древнем Риме наиболее экзотическим тотемом был дятел, а наиболее известным — волк (Капитолийская волчица, выкормившая Ромула и Рема). У галлов название племен давалось по именам тотемов — быки, кабаны, вороны.
Такой же обычай существовал и у других нецивилизованных народов.
Многообразные рудименты тотемизма обнаруживаются в традициях и верованиях Древней Греции. Общим для всех эллинов считалось их происхождение от рыб.
Особые тотемы имели отдельные племена и народы: считалось, что мирмодоняне произошли от муравьев, фракийцы и аркадцы — от медведей, ликийцы — от собаки, фивяне — от ласки. Несомненные отпечатки тотемизма носят и предания об оборотничестве, распространенные во всех древних культурах. Животное или растение, в которое обращается мифологический или сказочный персонаж, в конечном счете и может представлять тотем какого-либо конкретного племени, клана, семьи, округи, города или святилища.
Греческая мифология особенно богата превращениями Богов и героев в животных, растения и некоторые неодушевленные объекты (камни, скалы, звезды). В мифах и их поэтических переложениях (Овидий написал на эту тему 15 книг, объединенных в знаменитые «Метаморфозы») зафиксированы оборотничества: Зевса — в быка; Гелиоса — во льва, вепря, пантеру; Афины — в оленя, спутников Одиссея — в свиней и т.д. Тотемическое происхождение имеют и атрибуты-символы Олимпийских Богов: орел Зевса, сова Афины, лебедь, сокол, дельфин Аполлона, голубь Афродиты, конь Посейдона. Зафиксировано также почитание Геры в виде коровы, а Артемиды — с лошадиной головой (в Фигалии).
Тотемическая история эллинов нашла опоэтизированное отображение во многих мифологических сюжетах. Без учета тотемного прошлого трудно, к примеру, понять, почему в Древней Греции был столь популярен миф о Калидонской охоте (в ней приняли участие многие из знаменитых героев Эллады). С точки зрения современного читателя охота на кабана — пусть даже очень большого — достаточно заурядное событие. Но если взглянуть на него сквозь тотемическую призму, все предстает в ином обличии: Калидонская охота символизирует победу над тотемом вепря (кабана) в период разложения протоэтносов. Хорошо известно, что в древней Европе тотем вепря в наибольшей степени был распространен среди кельтов. Потому-то и в мифе об охоте на вепря за позднейшими наслоениями и дополнениями недвусмысленно просматривается былое противоборство между эллинскими и кельтскими племенами и поражение кельтов (тотема вепря). Но можно пойти еще дальше. Как мы помним, согласно концепции Рене Генона, одним из древнейших значений Гипербореи могло быть «Земля Вепря» (Кабана). Не подлежит сомнению, что данное название носит ясно выраженный тотемический оттенок. В таком случае и высказанное выше предположение о противостоянии эллинам тотема вепря (кабана) могло как-то увязываться с Гипербореей и с тотемическими коллизиями происходивших оттуда этносов.
* * * * *
Русская и славянская культура знает тотемизм в основном в форме пережитков, рудиментов, запретов. Данный вопрос был глубоко исследован в ряде фундаментальных работ замечательного русского этнографа и фольклориста Дмитрия Константиновича Зеленина (1878-1954): «Тотемический культ деревьев у русских и белорусов» (1933 г.), «Идеологическое перенесение на диких животных социально-родовой организации людей» (1935 г.), «Тотемы-деревья в сказаниях и обрядах европейских народов» (1937 г.) и др. У русских отголоски тотемизма сохранились главным образом в обрядовом фольклоре, связанном с почитанием и величанием деревьев, птиц, зверей, в сказках — особенно о животных. Многие традиционные русские образы-символы зверей и птиц несут на себе следы тотемов. Об этом явственно свидетельствуют положительные человеческие черты, которыми народ наделил сказочных животных, а также оберегательные функции, которые они выполняют (первейшее предназначение тотема — оказывать помощь всем, кто находится с ним в социально-родственных отношениях). Среди наиболее популярных персонажей русских сказок — звери (лиса, заяц, волк, медведь, козел, баран, корова, бык и др.), птицы (гусь, утка, петух, курица, ворон, сокол, лебедь и др.).
Древнее тотемическое мышление обнаруживается во множестве популярных русских сказок: «Теремок», «Лиса и заяц», «Кот, петух и лиса», «Котофей Иванович», «Звери в яме» и т.д. и т.п. Содержащиеся в них тотемические реминисценции поддаются восстановлению и истолкованию, хотя и приблизительному, но все же достаточно близкому к первоначальному смыслу.
Так, сказка «Зимовье зверей» запечатлела закодированную в образах животных информацию об объединении миролюбивых оседлых тотемов-кланов ради выживания в условиях наступившей зимы (а, возможно, и неожиданного катаклитического похолодания) и отражения нападения со стороны враждебно-грабительского тотема волков. Перечень зверей в разных вариантах сказки колеблется. Так, в сборнике Афанасьева зимующим тотемам быка, барана, свиньи, гуся и петуха противостоят нападающие на них тотемы лисы, волка и медведя. В бесхитростной сказке «Колобок» закодирована информация о соперничестве тотемов зайца, волка, медведя и лисицы-победительницы за право быть хранителем традиций культа Солнца-Коло, олицетворяемого Колобком, тождественным дневному светилу и по имени и по обрядовым функциям (его съедают, как на Масленицу поедают блины, символизирующие Солнце).
Ряд птичьих тотемов символы перечисляется, к примеру, в чрезвычайно распространенной на Русском Севере сатирической былине «Птицы», где называются десятки пернатых, многие из них калькируют древние русские тотемы. Былина эта записана во множестве вариантов, но почему-то выпала из поля зрения современных исследователей. В процессе становления славянорусского этноса многие из былых тотемов стерлись в памяти. Народное творчество — бездонное хранилище неизбывной памяти о русских тотемах — не только в устном (фольклорном), но и в овеществленном виде. Коньки на крышах, петушки на маковках, утицы-солонки, олешки на полотенцах и рубашках — все это отголоски тотемного прошлого, запечатленного в орнаменте, узорах, вышивках, резьбе, росписи.
В волшебных сказках всех времен и народов также аккумулированы остатки древнейшего мировоззрения. Например, широко распространенный мотив оборотничества (превращения человека в животное и обратно), — кроме тотемического оттенка, содержит также отголосок народных верований в переселение душ, получивших в дальнейшем развитие в религиозно-идеологических и философских системах — древнеиндийской, древнеегипетской, древнегреческой, древнекельтской и др.
Помимо тотемов-животных, в памяти поколений сохранились образы и тотемов-растений. Наиболее типичными для славянских и других индоевропейских культур являются деревья — дуб и береза. Известна обширная древнекельтская (уэльсская) эпическая поэма «Битва деревьев», воссоздающая столкновение кланов-тотемов, где фигурируют свыше 20 древесных символов:
…От поступи мощного дуба дрожали земля и небо,
Он втаптывал в землю врагов, разя их без счета,
А рядом с ним царственный тис отражал атаки
Врагов, что шли на него, как волны на берег моря;
И груша сражалась там же, обильно кровь проливая;
Каштан состязался с елью в свершенье подвигов ратных.
Бел снег, и чернила черны, и зелены деревья,
Спокойны пучины вод с тех пор, как я крик услышал;
С тех пор березы растут в стране этой без опаски,
И тянутся вверх дубы в холмистом
Гвархан-Мелдеро.
У русских есть свой вариант воспоминаний о войне растительных тотемов. Но в отличие от кельтских сказаний он носит не эпический, а сатирический оттенок. Это — знаменитая сказка «Война грибов», где грибы воюют не друг с другом, а с царем Горохом. Поговорка: «При царе Горохе» — тоже рудиментарная память (или архетип коллективного бессознательного) об архаичном прошлом и тотеме гороха.
С растительными тотемами связано множество обычаев и поверий, доживших до настоящего времени. Испокон веков существовало на Руси поклонение деревьям.
Ни одна власть не оказалась в состоянии выкорчевать древнейшие языческие традиции. В прошлом церковные и светские источники постоянно отмечали неискоренимость культа деревьев: то тут, то там древопоклонники молились либо в священных рощах, либо «около куста», либо просто «дуплинам деревянным», либо перед особо почитаемыми деревьями, а ветки обвешивали платками и полотенцами. И все это вовсе не дела давно минувших дней.
Этнографы регулярно констатируют стойкую и повсеместную веру в целительную и оберегательную силу деревьев, что наглядно проявляется хотя бы в народном обычае стучать пальцем по любому деревянному предмету, дабы предотвратить беду — отвернуть ее от задуманных планов или благополучного течения дел. Во многих районах — особенно на Севере и в Сибири — деревьям и кустам по-прежнему приносятся плоды, а ветки либо завиваются (как у березы на Семик), либо украшаются лентами. Кое-где до сих пор старые дуплистые деревья считаются наделенными целительной силой: чтобы ею воспользоваться, нужно прислониться к стволу, залезть в дупло или пролезть через него, если оно сквозное.
Архаичным да и современным тотемным символом России тоже выступает белая береза. С березой связан и главный весенне-летний праздник. С момента введения на Руси христианства он приурочивается к Троице (пятидесятый день после Пасхи). Последняя (седьмая) неделя после Пасхи именовалась Семиком и на нее приходились так называемые зеленые святки. Именно этот краткий период характеризуется самым богатым циклом песен, игр, хороводов, гаданий, предсказаний. Одна из самых знаменитых русских народных песен «Во поле березонька стояла» с повтором:
Некому березку заломати,
Некому кудряву заломати, —
относится именно к семикско-троицким хороводным песням. Их христианская номинация чисто условная. На самом деле это самый что ни на есть древнеязыческий праздник. «Березку заломати» требовалось для того, чтобы сломать (иногда ломалась только макушка) и принести в дом, украсить его снаружи и внутри. Или чтобы поставить на видном месте и украсить лентами, бусами, платками. Или походить с ней по улице.
Гораздо чаще березку украшали прямо в лесу. И там же одновременно завивали и развивали ее ветви (откуда один из припевов «Дубинушки»: «Разовьем мы березу, разовьем мы кудряву»). Девушки плели венки и гадали о будущем. Бросание венка в реку или полноводный ручей в целях предвидения будущей супружеской жизни носило сугубо сексуально-эротическое содержание: вытянутая река (ручей) олицетворяло мужское естество, венок, соответственно, — женское, а обряд бросания имитировал их соитие. Кроме того, В венках из цветов, трав листьев и веток естественным образом соединилась символика вечного возвращения растительной жизни и небесно-космического круговорота, тайна жизни и тайна смерти. Магические функции венков чрезвычайно разнообразны: величальная (увенчание головы победителя или надевание цветочной гирлянды на шею); дожиночная, связанная с завершением сбора урожая; свадебная (откуда возникло само понятие «венчание»); погребальная (похоронные венки, надеваемые на усопшего или возлагаемые на могилу) и т.д.
Магический смысл имеет уже сама форма венков — круг, тор, колесо, что полностью соответствует матриархальной семантике и распространяется на другие предметы, имеющие вагинальную форму — с отверстием посередине: кольца, обручи, звенья цепи, навершие ключей, выпечку — калачи, бублики, баранки и т.п. В фольклоре эти и другие аналогичные символы облекались в образно-иносказательную форму. Так, в былине о Ставре Годиновиче, известной еще по «Сборнику Кирши Данилова», акт любовного соития описывается при помощи традиционных метафор. Поэтические строки произносятся неузнанной молодой женой героя — Василисой Микулишной (предположительно дочерью Микулы Селяниновича), переодетой в мужское платье:
«Гой еси, Ставер, веселой молодец,
Как ты мене не опозноваешь,
А доселева мы с тобой в сайку игрывали:
У тебя-де была свайка серебреная,
У меня кольцо позолоченное,
И ты меня поигрывал,
А я тебя толды-вселды».
В другом варианте былины, записанной П.Н. Рыбниковым в Кижах Олонецкой губернии от крестьянина А.Е. Чукова, меняются образы, но не меняется символика женского и мужского начал:
«Ты помнишь ли, Ставер, да помятуешь ли,
Мы ведь вместе с тобой в грамоты училися:
Моя была чернильница серебряная,
А твое было перо позолочено?
А я-то помакивал тогда-всегда,
А ты-то помакивал всегда-всегда?»
Круг, олицетворяющий женское начало, одновременно символизирует и оберегательные функции женской утробы, с которыми связано множество древних ритуалов: очерчивание кругом как защита от невзгод и несчастий, доение или процеживание молока сквозь венок, а также пролазание, протаскание, наблюдение, переливание, умывание, еда и питье — и все через венок. Вера славян в волшебную силу венка наглядно проявляется в их полифункциональном использовании в архаических празднествах — святочных, масленичных, троицких, купальских.
На Семик с утра до ночи водились женские хороводы. Праздник был исключительно женский, уходящий своими корнями в матриархальную старину;
мужчины к нему и близко не подпускались, лишь позднее нравы несколько смягчились. Праздновалось само таинство жизни, олицетворяемое женщиной. И березка символизировала это таинство, выступая подлинным Древом жизни. Пик неформальных семикско-троицких празднеств приходился на Духов день. Вопреки общеизвестным религиозным истолкованиям, именно в этот день до предела обнажалась подлинная подоплека древних языческих обрядов и их ярко выраженная сексуально-оргиастическая сущность. До недавнего времени истинный смысл троицкой обрядности был известен ограниченному кругу людей: непосредственным участникам, наблюдателям и этнографам-фольклористам.
Последние, однако, не могли опубликовать собранные сведения из-за их откровенной «срамоты». Лишь в самое последнее время в научной печати появились тексты языческого происхождения.
Срамные троицкие песни исполнялись исключительно женщинами, изобиловали ненормативной лексикой, носили вызывающе похабный характер и сопровождались плясками со столь же выразительной жестикуляцией. О матриархальных пережитках свидетельствует также и непременное изготовление чучела бабы с подчеркнуто большими грудями. Оно делалось из двух березок, обряжалось в платье, украшалось лентами и в долгом шествии с песнями и танцами относилось к реке, раздевалось и топилось. Это языческое шествие с трясучкой и ловлей мужчин во многом напоминает аналогичные ритуальные действия, устраиваемые во время античных дионисий и вакханалий.
* * * * *
Тотемные предпочтения русского народа и тотемные реликты далекого прошлого явственно обнаруживаются и в причитаниях Северного края, например, в плаче (точнее было бы сказать — вопле), когда профессиональная плакальщица, используя в течение веков и тысячелетий выработанные клише, обращается к покойнику с такими словами:
Хоть с чиста поля явись ясным соколом, Хоть с глубокого озера серой уточкой, Хоть с погоста прилети да сизой галочкой. <…>
Хоть с-под кустышка приди да серым заюшкой, Из-под камышка явись да горностаюшком…
Принадлежность конкретного тотема какому-либо роду-племени или, что одно и то же, принадлежность какого-то семейно-кланового или половозрастного образования конкретному тотему наглядно демонстрирует узнавательно-разграничительную функцию последнего, что помогает выявить себе подобных или отличать своих от чужих. В частности, это проявляется в особенностях одежды, головного убора, прически, украшений, косметики, татуировок, которые, как показывают данные археологии, в древности были распространены повсеместно. Например, русский женский головной убор кика по форме напоминает птицу, а его название происходит от названия лебединого крика — кика (кикать — «кликать, кричать»). Отсюда же и древнегреческое наименование лебедя — «Кикн» (так звали и сына Аполлона, превращенного после смерти в созвездие Лебедя).
Тотемное прошлое живет и во множестве русских фамилий, восходящих к древним обозначениям тотемной принадлежности людей. Сами фамилии сравнительно недавнего происхождения. У простого люда они появились после отмены в России крепостного права. Речь, конечно, не идет о христианских именах, имеющих, в свою очередь, греческое, римское или библейское происхождение. Если открыть ономастиконы (сборники, составленные филологами на основе анализа разного рода документов прошлого), то обнаружится великое множество тотемных имен, принадлежавших нашим предкам вплоть до Петровской эпохи. Вот лишь некоторые из них, взятые наугад из именословов Н.М.Тупикова («Словарь древнерусских личных собственных имен». СПб., 1903) и С.Б.Веселовского («Ономастикон». М., 1974): звериные: Баран, Барсук, Бобр, Бык, Белка, Волк, Выдра, Горностай, Жеребец, Заяц, Зубр, Кобыла, Коза, Козел, Конь, Корова, Кот, Кошка, Куница, Лиса, Медведь, Мышь, Овца, Пес, Свинья, Собака, Соболь, Тур, Хомяк;
птичьи: Воробей, Ворона, Гоголь, Голубь, Грач, Гусак, Дрозд, Дятел, Жаворонок, Журавль, Коростель, Коршун, Кречет, Кулик, Курица, Лебедь, Лунь, Орел, Селезень, Сова;
рыбьи: Ерш, Карась, Рыба, Севрюга, Щука;
растительные: Береза, Гриб, Груша, Дуб, Калина, Капуста, Крапива, Липка, Мухомор, Осина, Ракита, Репа, Орех;
прочие: Блоха, Жаба, Жук, Комар, Мизгирь, Муравей, Муха, Паук, Пчелка, Рак, Таракан, Шершень.
Все эти древнерусские имена и прозвища как наследие еще более древних русских, славянских, индоевропейских и доиндоевропейских тотемов стали неотъемлемой стороной современной жизни, войдя в живые русские фамилии.
Откуда же взялось такое множество тотемов, каковы причины их дробления и появления новых? Данные процессы обусловлены вполне понятными, естественными причинами. Человек вообще стремится всячески подчеркнуть свою уникальность, обособить место и условия своего существования, обозначив по возможности разного рода отличительными особенностями в одежде, жилище, манере поведения и общения, а также в символике, наглядно выражающей такие особенности. При смене поколений, распаде этнических структур, обособлении семей каждое новое социально-этническое образование придерживается, как правило, сложившихся и усвоенных традиций, но одновременно стремится к выпячиванию собственных неповторимых черт. При резкой ломке условий жизни, при смене жизненных ориентаций и парадигм отказ от прежних традиций и переход к новым ценностям осуществляется в демонстративно подчеркнутой форме и сопровождается принятием новой символики, в том числе и в области родоплеменной принадлежности. Отсюда такое обилие и разнообразие тотемов, возникших не в раз, а на протяжении веков и тысячелетий.
Механизм этого явления, срабатывающий на протяжении жизни нескольких поколений, хорошо иллюстрирует одна мансийская легенда, касающаяся лебедя и его тотемических функций. Лебедь, повествуют сказители, был когда-то человеком, но затем из-за царивших прежде постоянных драк и столкновений он стал просить Бога превратить его в птицу. Желание было исполнено, и таким образом появился лебедь. Он же был сначала и царем всех птиц, а орел служил при нем князем. Впоследствии царская власть перешла журавлю, так как лебедь не умел вовремя кричать. И так далее — пока царем не стал орел. Из этой северной легенды совершенно отчетливо видно, как происходила смена тотемов внутри единой народности при естественной родоплеменной дифференциации, когда попеременно доминировали то одни, то другие тотемы. Сказанное помогает нам перейти и к рассмотрению некоторых наиболее известных и популярных русских тотемов.
* * * * *
Лебедь.
Лебедь — священная птица древних славян и индоевропейцев (рис. 148-б). В местах проживания наших далеких предков (на Полтавщине) археологи раскопали датируемые VI-V веками до н.э. зольники — остатки культовых огневищ, окаймленные вырезанными из земли и раскрашенными в белый цвет 2-метровыми фигурами лебедей. Среди археологических находок в местах расселения западных славян — солнечные колесницы, запряженные лебедями, хорошо знакомые по культу Аполлона. По русским летописям и историческим легендам, сестра трех братьев — основателей Киева звалась Лыбедь. Лебедь одинаково популярен во всех частях света и особенно — на Русском Севере. Недаром Николай Клюев в программном стихотворении «Песни Гамаюна» провидчески провозглашал: «Север — лебедь ледяной».
Образ лебедя в русской и славянской мифологии связан со светлым и радостным началом. Образ, воспетый Пушкиным, — Царевна Лебедь (рисю 148-в), олицетворяет именно такое древнее светоносное Божество. Пушкин ничего не прибавил и не убавил к неувядающим народным представлениям о прекрасной волшебной Деве с горящей звездой во лбу, чья вселенская предназначенность выражается в следующих космических функциях:
Днем свет белый затмевает, Ночью землю освещает, Месяц под косой блестит, А во лбу звезда горит.
Устойчивые представления о Лебединых девах (рис.149) прослеживаются до самых последних глубин, зафиксированных в литературных и фольклорных источниках. Образ этот одинаково распространен в славянских и скандинавских сказках. Лебедины девы, что прилетают к реке или озеру, сбрасывают лебединое одеяние, превращаясь в волшебных красавиц, и купаются в прохладной воде: здесь-то и подстерегает их добрый молодец. В немецких преданиях они трансформировались в колоритные образы валькирий — крылатых дев, реющих над полем битвы (рис.150). Сказочные валькирии, как и полагается Лебединым девам, часто появляются у реки, сбрасывают лебединое оперение и плещутся в прохладной воде. Кто спрячет их одеяние — под власть того они и попадают.
Именно так в «Песни о Нибелунгах» один из главных героев заставляет Лебединую деву предсказать ему будущее.
Представления, аналогичные индоевропейским, сохранились и у других народов, населяющих Север нашей Родины. Сходные персонажи есть у ненцев, бурятов, якут и др. При раскопках знаменитых Пазырыкских курганов на Алтае, относящихся к V-III вв. до н.э., в погребальной камере было обнаружено множество войлочных фигур лебедей. Все это свидетельствует о том, что гиперборейская лебединая символика охватывала значительные пространства Евразии и распространялась на многие разноязычные народы на протяжении многих тысячелетий. На алтайской реке Лебеди (!) — притоке Бии — и поныне проживает тюркоязычный народ лебединцы, ведущий свою родословную от первопредка Лебедя, не догадываясь даже о его тотемном происхождении.
Образ Лебедя, Человека-Лебедя и лебединой символики проходит через всю историю культуры народов Евразии: от древнейшего ковша в виде лебедя, найденного при раскопках первобытной стоянки (III-II тыс. до н.э.) на Среднем Урале и петроглифов Онежского озера до нежных античных Богинь с лебедиными крылами. Крылатые девы со стилизованным оперением встречаются и на русских вышивках (рис. см., напр.: Изображение змееборца в русском народном шитье // Советская этнография. 1948. ј4). Справедливости ради необходимо отметить, что не всегда женские лебединые образы несут стопроцентно положительную нагрузку. Марья Лебедь Белая из былины о Михайле Потыке — не просто соблазнительница, но и погубительница русского богатыря, за что заслуженно и лишилась головы.
Средневековые рыцарские легенды содержат немало сведений и смутных воспоминаний о древнейшей истории, включая и гиперборейские времена. В тайных сказаниях Ордена тамплиеров о гибели Атлантиды упоминается гиперборейская раса людей, что пришла с Севера в Эпоху Белого Солнца. Цикл легенд о священном Граале напрямик указывает на волшебную северную страну, где в неприступном замке хранится чудодейственный Грааль, дарующий бессмертие и тайное знание. Оттуда и прибывает в челне, запряженном лебедем, Лоэнгрин (рис.151) — сын хранителя Грааля Парсифаля. В описаниях самого Грааля много разнобоя. В наиболее распространенной версии он представляет собой чашу с напитком бессмертия. Однако в монументальной поэме Вольфрама фон Эшенбаха «Парсифаль» (XIII в.) — Грааль изображается в виде камня, излучающего волшебный свет: достаточно глянуть на него, и человеческая жизнь продлится. Такая трактовка сближает Грааль со знаменитым Алатырем-камнем русских легенд и заговоров. Что касается главного назначения Грааля — даровать бессмертие, то данное свойство по своему смыслу близко действию живой и мертвой воды из русских сказок, способной оживлять умерщвленных героев. Кроме того, функционально Грааль сходен со знаменитым Кощеевым яйцом: оно не только находилось за тридевять земель в недосягаемом месте, но и обладало живительными свойствами. В одной из сказок, записанных от сибирской сказительницы Н.О.Винокуровой, Орел-царевич после победы над Кощеем оживляет умерщвленного отца с помощью Кощеева яйца.
Существует легенда, что древне-скандинавские викинги сверяли удачу своих разбойных набегов с полетом лебедей. Так это или не так — теперь проверить трудно. А вот покорителю Сибири Ермаку путь за Урал совершенно точно по лебединой наводке открылся. Народный сказ про то, обработанный Павлом Петровичем Бажовым (1879-1950), называется «Ермаковы Лебеди». Ермак, как известно, — казацкое прозвище, настоящее же имя, по его собственным признаниям, было Василий, а фамилия совсем тотемного происхождения — Оленин.
Так вот, взял однажды мальчик Васютка (будущий Ермак) три яйца из гнезда погибшей лебедихи и подложил их дома под гусыню. Она-то и высидела лебедят, они потом до самой Ермаковой смерти дарили ему удачу: и на россыпи драгоценных самоцветов наводили, и путь в Сибирь указали. «Вовеки бы ему в сибирскую воду проход не найти, кабы лебеди не пособили», — вот какое мнение навсегда укрепилось в народе.
Весь песенно-сказочный фольклор Руси и поэзия России расцветали под сенью лебединых крыльев. Лебединый образ русский человек впитывает с молоком матери, он передается как драгоценная память предков. Когда поэт пишет «О Русь, взмахни крылами!» — у русского читателя, скорее всего, возникает ассоциация птицы-лебедя. Россия — это и есть Царевна Лебедь, ставшая почти что олицетворением Руси. И не только олицетворением. По свидетельству византийского историка Х века императора Константина Багрянородного, сама территория, где жили древние руссы, именовалась Лебедией. Впоследствии это дало право Велимиру Хлебникову назвать новую Россию «Лебедией будущего».
* * * * *
Сокол.
Тотемический образ сокола также доиндоевропейского происхождения. К тем незапамятным временам восходит и представление о Солнце как Соколе. У русских следы такого древнейшего отождествления обнаруживаются, помимо прочего, в архаичной загадке-поговорке, где Солнце именуется Ясным Соколом, а темная ночь — волком (еще одно доарийское олицетворение, встречающееся у многих и разных народов Земли): «Пришел волк [темная ночь] — весь народ умолк; взлетел ясен-сокoл [Солнце] — весь народ пошёл!». Еще славяно-скифы, описанные Геродотом, именовались «сколотами», то есть «с[о]колотами» — от русского слова «сокол». В передаче арабских географов, описавших наших предков задолго до введения христианства, их самоназвание звучало практически по-геродотовски: «сакалиба» («соколы»). Отсюда и знаменитые «саки» — одно из названий славяно-скифов — «скитальцев»-кочевников.
Сокологоловым был древнеегипетский Солнцебог Хор (Гор) (рис.152), этимологически и функционально родственный русскому Солнцебогу Хорсу (того же корня русские слова «хорошо», «хор», «хоровод», «хоромы», «храм»), — что лишний раз доказывает общее происхождение древнейших культур и верований.
Между прочим, традиционный круговой обход вокруг буддийской ступы также именуется хора. Соколоподобным изображался и другой древнеегипетский Солнцебог — Ра (рис.153). Солнечный смысл присутствует и в самом слове «сокол»: второй слог «кол», быть может, восходит к имени древнейшего Солнцебога Колы (Коляды). Но соколоподобным был и древнеславянский Бог огня и света Рарог (ср.: чешск. raroh; польск. rarog) — «сокол»; из этой общеславянской основы выводится и имя старорусского князя — Рюрик, который в этом случае, естественно, не мог быть никаким варягом и, видимо, никогда таковым и не был, а также фамилия русского художника и мыслителя — Рерих.
Данная историко-этимологическая концепция восходит к замечательному чешско-словацкому просветителю, поэту, фольклористу, одному из основоположников панславизма Яну Коллару (1793-1852). В России горячим пропагандистом этих идей был историк-антинорманист, литератор, театральный деятель и под конец жизни — директор Эрмитажа Степан Александрович Гедеонов (1815-1878). В капитальном двухтомном труде «Варяги и Русь» (СПб, 1876) он развил аргументы Коллара. Именно отсюда концепция славянского происхождения Рюрика и Рюриковичей была позаимствована Владимиром Чивилихиным в его романе-эссе «Память», а также Сергеем Лесным в его многочисленных изданных за рубежом работах, посвященных древней истории Руси.
Впрочем, имеется еще одна, более простая версия русской родословной Рюрика и русского же происхождения его имени. Она опирается на северные предания, согласно которым подлинное имя Рюрика было Юрик и явился он в Новгород из Приднепровья. Новгородцы «залюбили» его за ум-разум и согласились, чтобы он стал «хозяином» в Новограде. (Р)Юрик наложил на каждого новгородца поначалу небольшую дань, но затем стал постепенно ее увеличивать, пока не сделал ее невыносимой (что впоследствии усугублялось с каждым новым правителем). Первые летописцы, упоминавшие имя Рюрика, вряд ли опирались на какие-то письменные источники, а скорее всего, использовали устные известия. Постепенно исконно русское имя Юрик, помянутое в северорусском предании, оваряжилось.
Еще одним подтверждением смысловой идентичности сокола с русским именем Рарог-Рерик-Рюрик служит княжеская символика рода Рюриковичей (рис. 154).
Как известно, она имеет форму трезубца и в этом смысле стала основой украинской государственной геральдики. Между тем существует версия, что знаменитый «трезубец» на самом деле является стилизованным изображением сокола-рерика (рис.155). Впервые эту гипотезу выдвинул С.А.Гедеонов, впоследствии она получила дальнейшее обоснование. Версия выглядит романтичной и привлекательной и обычно вызывает горячие читательские симпатии. Однако символ трезубца, триглава, треножника как выражение священной троичности чрезвычайно распространен в мировой культуре. Выходя за пределы индоевропейской традиции, его можно обнаружить в вариантах, близких к символике киевских князей, и в древних онежских петроглифах (рис.156), и в этрусско-кельтской символике (рис.157), и в китайской каллиграфии, и в гигантских (около 200 м) древних рисунках-геоглифах на тихоокеанском побережье Южной Америки (рис.158), и в шаманских жезлах енисейских остяков (кетов) (рис.159). Так что какая бы то ни было славянская самостийность здесь ни при чем.
В русском мировосприятии сокол часто сопряжен с лебедем. Обе птицы пребывают друг с другом в беспрестанной борьбе? Сокол нападает, преследует;
лебедь спасается, защищается. Но всегда ли так? Ничуть! У Пушкина в «Сказке о царе Салтане», целиком построенной на образах и сюжетах русского фольклора, Лебедь-птица добивает и топит злодея-коршуна. В народной символике коршун — ипостась сокола, а все хищные птицы едины суть. В «Задонщине» — Слове Софония-рязанца соколы, кречеты, ястребы совокупно олицетворяют ратников Дмитрия Донского и перечисляются через запятую: «Ужо бо те соколе и кречеты, белозерскыя ястребы борзо за Дон перелетели и ударилися о многие стада гусиные и лебединые» (а чуть раньше были еще и орлы). Потом это повторит Александр Блок:
Над вражьим станом, как бывало, И плеск и трубы лебедей.
Лебедь также во многом собирательный символ. В русском фольклоре вообще считается нормой нерасчлененный образ «гуси-лебеди». В «Задонщине» они оказались наложенными на Мамаеву орду. Исторически это вполне объяснимо: сходная птице-звериная символика распространена у разных народов.
* * * * *
Бык (корова).
Культ быка и его атрибута в виде черепов, масок и изображений уходит в самую глубину веков. Глиняная модель храма, украшенная бычьими рогами, найдена при раскопках поселения Трипольской культуры на реке Рось (IV тысячелетие до н.э.). В Туве на скалах Вижиктич-Хая близ поселка Кызыл-Мажалык обнаружены петроглифы Солнечных быков, все тело которых испещрено солярными знаками. Среди многих солярных петроглифов, обнаруженных в урочище Тамгалы близ Алма-Аты, есть изображение Солнцебога, стоящего на быке (рис.160). Аналогичная атрибутика известна и в других культурах (рис.161).
Обожествление быка и коровы, обращение их в культ неизбежно означало и наделение их космическими функциями. В Древнем Двуречии, Средней Азии, Индии и Иране бык олицетворял Лунное Божество. В древнегреческой мифологии Луна также символизировала быка или корову. В первую очередь это объясняется тем, что лунный серп по своей естественной форме более всего напоминает коровьи (или бычьи) рога. Именно поэтому эллинская Богиня Луны — Селена представлялась передвигающейся по небу в колеснице, запряженной коровами.
Известно также изображение Селены с коровьими рогами (храм в Элиде).
Этимологически русские слова «луна» и «месяц» восходят к праиндоевропейскому прошлому. Особый интерес представляет практически полное сходство этрусско-латинской номинации и символики со славянской традицией.
Так, из древнеримской мифологии известна Богиня Ночного света, которая именовалась точно так же, как и в русском языке, — Луна (по ее имени был назван также этрусский город в Лигурии). Впоследствии это архаичное Божество было вытеснено культом Дианы (римский коррелят греческой Артемиды), и к ней перешли все лунные функции прежних Богов. Однако, одержав очередную идеологическую победу, новая религия оказалась не в состоянии, как это обычно и случается, вытравить из памяти народа древнюю космическую кодировку, сохранившуюся в языке и обычаях. Практически до падения Римской империи римская знать (и, в частности, сенаторы) носила на башмаках пряжки в виде полумесяца, которые так и назывались — lunula. Эти «лунулы» в точности соответствовали древнерусским амулетам-лунницам (рис.162). Но и это еще не все. Некоторые виды русских праздничных женских головных уборов — кокошников также имеют форму лунного серпа, обращенного «рогами» вниз (рис. 162-а).
«Лунарные» кокошники и по сей день продолжают жить в торжественном убранстве женщин, хотя бы в ритуально-свадебных или танцевальных обрядах. Корнями же своими они уходят в праиндоевропейскую древность. Неспроста ведь силуэт уже другого — высокого кокошника один к одному повторяет контур классических индуистских головных уборов с той лишь разницей, что в Индии, Индокитае и Индонезии ими обрамляют голову не только женщин, но и мужчин.
Античная культура — крито-микенская, древнегреческая, древнеримская — неотделимы от мифов и обрядов, связанных с быком. В быка превращается Зевс.
В качестве жертвы быка приносили Юпитеру. У древних славян существовал точно такой же обычай: согласно Прокопию Кессарийскому (VI в. н.э.), славяне жертвовали быков Богу — «творцу молний». Впоследствии обряд заклания приурочивался ко дню Ильи-пророка, который, как известно, просто заменил вытесненного Бога-громовержца Перуна.
Архетипы космических быка и коровы закодированы и в образах русского фольклора. Архаичные верования отложились и сохранились в известной русской сказке об Иване Быковиче — волшебном герое, обладавшем даром оборотничества и контактировавшем с традиционными персонажами русской мифологии (Чудо-юдо многоглавое, Баба Яга, безымянное чудовище, наподобие Вия, которому веки вилами поднимают). Космическая символика закодирована в некоторых солярно-астральных образах этой сказки. Во-первых, герой сказки, хотя и Быкович по отчеству, но родила его корова-мать от златоперого ерша, поев остатки от царского обеда. Золотая же рыбка — всего лишь трансформированный образ Солнца — но не того, что на небе, а того, что отражается в воде (море, реке, озере) и кажется золотой рыбкой в глубине (нашим предкам оптические законы физики известны не были). Во-вторых, Иван Быкович занят поиском Царицы Золотые Кудри и женится на ней. Царица эта звездно-небесного происхождения: под конец сказки она обращается звездой и прячется на небе среди своих сестер. При помощи друга-звездочета Иван Быкович возвращает ее назад: «Сорвалась звездочка с своего места, быстро покатилась по небу, упала на корабль и обернулась Царицею Золотые Кудри».
В ряде сказочных вариантов Иван Быкович именуется Иваном Коровьим Сыном, что не только соответствует действительной сюжетной канве, но и отражает определенную стадию социально-экономического быта русского народа, когда корова-кормилица сравнивается по своему значению с тягловым быком, а при замене последнего конем вообще выдвигается на передний план. Как и во многих мифологических и архаических религиозных системах, корова у славян — символ плодородия, изобилия и благоденствия, а бык — символ могущества и богатства.
Традиция возвеличивания образа коровы, восходящая и к древнеегипетской мифологии, и к ведийской, а затем и индуистской религии, где корова до сих пор священное животное, — эта традиция закрепилась и в русском народном миросозерцании и сохранилась вплоть до нынешних времен, оказав, в частности, воздействие на творчество новокрестьянских поэтов — С.Есенина и Н.Клюева.
Древний, в основе своей доиндоевропейский, образ тотемной коровы и ее небесно-космических атрибутов пронизывает весь русский сказочный фольклор. В концентрированной форме он отразился в известной сказке о Крошечке-Хаврошечке — шедевре устного народного творчества из афанасьевского Cборника. Чудесная корова — помощница преследуемой девушки — гибнет в результате злых козней, из ее костей (вариант — из кишок) вырастает волшебная яблоня с серебряными ветвями и золотыми листьями (в русской сказке лишь в этом отдаленный намек на космические цвета — солнечно-золотой и серебряно-лунный).
Зато совершенно недвусмысленные космические реминисценции обнаруживаются в таком же сюжете о волшебной корове (в вариантах — быка) в белорусской сказке, записанной в прошлом веке в Витебской губернии Е.Р.Романовым. Сказка интересна редким в славянском фольклоре нюансом: отец после смерти жены пытается жениться на собственной дочери. Но мать из могилы советует дочери выдвинуть условие: пусть отец сперва справит платье «как на небе звезды, как на небе месяц» (вот они космические реминисценции!). Второе условие тоже связано с Космосом: отец обязан был справить повозку и коней, как звезды и как месяц. По счастью, кровосмесительства не произошло — да такое с точки зрения позитивной народной морали, закреплявшейся в фольклоре, и не могло случиться (что вообще-то не исключало случаев инцеста). По третьему условию, выдвинутому сиротой по совету матери (из могилы), отец должен жениться на вдове с тремя дочерями (в популярном варианте — Одноглазка, Двухглазка и Трехглазка). Дальше сюжет разворачивается по знакомой схеме: мачеха с дочерями пытается извести падчерицу, но той помогает волшебная Коровка Буренька. Когда мачеха с помощью дочерей выследила Корову, она велит ее зарезать. Но падчерица, по совету матери, находит зернышко в кишках зарезанной коровы, сажает, и из него вырастает яблоня — одно яблоко золотое, другое серебряное, которые никому не даются (золото и серебро здесь, как и полагается, олицетворяют Солнце и Луну). Да и падчерица между тем продолжает разъезжать в платье, как звезды и месяц на небе, и в такой же повозке с конями. (Здесь, несомненно, смутное воспоминание о космических колесницах древнеарийских богов, сохраненное в народном сознании и фольклоре.) Увидал ее в таком виде царский сын и влюбился. Падчерица пытается скрыться, но царевич разливает на ее пути растопленную смолу, в которой увязает один башмачок. Его стали примерять девушкам по всему царству, при этом мачеха подсекла пальцы своим дочерям, а падчерицу спрятала под корыто. Царевич находит свою суженую и женится на ней. Казалось бы, все — но нет. Когда у молодой царицы родился ребенок, мачеха превратила падчерицу в лису и подменила собственной дочерью. В конце концов обман разоблачается: муж увидел, как лиса сбрасывает шкуру, чтобы покормить своего ребенка. Шкура сжигается, и наступает неотвратимое возмездие: мачеху и ее дочь — царицу-самозванку привязывают к конским хвостам и пускают в чисто поле.
Напрашивается параллель между русским понятием «корова» во всех его мифологических и обрядовых смыслах, с одной стороны, и, с другой стороны, одним из имен греческой Персефоны (римской Прозерпины) — Богини Подземного царства, дочери Зевса и Деметры, у которой ее когда-то похитил Аид и сделал своей супругой (рис.163). Второе, не менее известное имя (даже, скорее, прозвище) Персефоны — Кора, что дословно означает «девушка», «дева», «девственница». Здесь напрашивается прямая аналогия с нарицательным именем русской невесты — «корова» и первоначальным смыслом имени греческой Коры — «дева-девственница». Оба слова оказываются близкими по смыслу и этимологически родственными.
Рудименты древнего поклонения Быку и Корове сохранялись в народе вплоть до ХХ века. Исследователи русского фольклора Б.М. и Ю.М.Соколовы сообщили в Предисловии к своему сборнику «Сказки и песни Белозерского края» (Пг., 1915) о бытующем среди новгородских крестьян языческих обычаях. В храмовый праздник 8 сентября и церкви села Пречистого крестьяне приводят «обещанный»
скот. На паперти, в особо для этого устроенном месте, одного быка торжественно закалывают; мясо варят и тут же угощают им нищую братию. С поправками на время здесь несомненный отголосок того самого древнейшего обряда, о котором упоминается в известной присказке: «На Море-океане, на острове Буяне — стоит дуб зеленый, под ним бык печеный, в нем нож точеный…»
Корни же данного обряда уходят в доиндоевропейскую и индоевропейскую древность, когда Бог-громовержец (Индра, Зевс, Юпитер, Перун) или отождествлялся в какой-либо своей ипостаси с быком, или же очень тесно привязывался к корове-бычьим мифологическим сюжетам, а ритуал во многом сводился к принесению соответствующей жертвы.
Точно так же в честь Бога-громовержца приносились в жертву быки на Русском Севере. Еще в конце прошлого века среди крестьян Олонецкого края бытовал обряд жертвоприношения быка, подробно описанный Е.В.Барсовым. В урочный час приводили к церкви одного или нескольких «завиченных» (заветных) быков. Если жертвенных животных было несколько, то бросали жребий, кому из них быть первым. Хозяин избранного быка, получив благословение священника, отрезал у жертвы кончик правого уха и передавал его в часовню. Затем быка отводили на поварню, убивали, разрубали и варили большими кусками (от 4 до 8
фунтов), при этом мясо прикрепляли к краям котла ивовыми прутьями. Голову и бульон отдавали нищим, а правую заднюю ногу на причет церковный. По окончании вечерни или обедни священник с причетниками освящал жертву, и народ тотчас же бросался делить Ильинскую жертву. Поделив Ильинское мясо, все отправлялись на луг, где устраивалась общая трапеза. Кости сохранялись — они считались приносящими счастье и увеличивающими (утраивающими) богатство.
В описанном обряде причудливо переплелись и ужились языческие и православные обычаи.
Подобные жертвоприношения — и не одних только быков — в прошлом многократно описывались в русской литературе, локализовываясь в основном в северных областях. Совсем не случайно, что жертвенный обряд с быком перемежевывался при этом с жертвоприношением оленя. Это наверняка объясняется особенностями тотемных предпочтений на разных стадиях развития протославянских и индоевропейских этносов. Вполне естественно предположить, что культ дикого оленя предшествовал культу одомашненного быка (коровы).
Логика же тотемной памяти иррациональна: в преемственном коллективном сознании сменявших друг друга поколений два древних тотемных символа — олень и бык — слились в единый образ тура-оленя: еще совсем недавно в южнорусском фольклоре жива была песня про «дивное зверье тура-оленя».
Любопытно также, что в древнерусском языке долгое время сохранялась архаичная вокализация слова «олень» — «елень», в котором явственно просматривается его происхождение от слова «ель», «елка» (получается: «елень» — это ельниковый зверь, то есть тот, что живет среди елей). Из этого же лексического гнезда вышли исконно русские слова «елань» («лесная прогалина» или «луговая равнина») и образованное от первого — «лань» («дикая коза»).
Память о тотемном праиндоевропейском и постиндоевропейском прошлом явственно просвечивается в былине «Два тура и турица». Удивительно также, что сохранилась она и была записана в конце прошлого века среди терских казаков. Содержание этой редкой былины на первый взгляд самое что ни на есть приземленное: подгулявшие накануне казаки вышли поутру опохмелиться за городскую стену и вдруг увидели двух золоторогих туров. Здесь в бытовую часть повествования вклинивается архаично-сказочная вставка, в которой рассказывается, как два тотемно-ритуальных быка (откуда их златорогость) плывут к гиперборейскому Острову Буяну:
Да бежали туры во сине море, Да спускались туры в море по брюхо, Забивали туры морду по уши, Достовали туры ключевой воды;
А напившись туры в море поплыли.
Переплывши туры Океан-море, Переплывали туры на Буян-остров, Там встречала их родная матушка, Молодая турица златорогая, Златорогая да одношерстная…
Сюжет о двух турах и турицах златорогих известен и в северных записях — и, в частности, во вступлении к одному из вариантов былины о богатыре Василии Игнатиевиче и Батыге. Но в записи А.Ф.Гильфердинга отсутствует наиболее древний и интересный мотив, связанный с Островом Буяном.
Космическая же атрибутика быков-оленей («быков» — в данном случае «самцов») легко обнаруживается, к примеру, в двух славянских песнях — болгарской и русской, — где привязка к устойчивым астральным символам оказывается практически идентичной. В болгарской песне:
Сделал его Бог оленем с ясным Солнцем на челе, с месяцем на груди, с частыми звездами по телу.
В русской вятской свадебной песне, сохранившейся в дореволюционном архиве:
Ой, был я у Дуная на бережке…
пил олень воду, а сам взыграл…
ой, на правом бедре млад светел месяц,
ой, на левом бедре красное солнышко,
ой, насупротив оленя заря утренняя,
ой, по оленю частые звезды.
* * * * *
Конь.
Почти все волшебные функции коня удачно соединены в классической литературной сказке Петра Павловича Ершова «Конек-горбунок», бережно и скрупулезно использовавшего образы русского фольклора. Два небывалых коня золотогривых, их мать — волшебная кобылица, умчавшая Иванушку к поднебесью, и, наконец, чудесный Конек-горбунок, уносящий своего хозяина еще дальше — к небесным светилам.
Здесь сконцентрированы древние, восходящие к гиперборейским временам, верования о космической предназначенности коня. В индоевропейской традиции Бог Солнца неотделим от солнечных коней или солнечной колесницы, на которой он ежедневно объезжает небо с Востока на Запад. Гимны Ригведы славят солнечного Бога Сурью:
Запряг (Сурья) семь чистых Дочерей колесницы солнца.
На них, самозапрягающихся, ездит он (1, 50, 9).
…………………………..
Благодатные рыжие кобылицы Сурьи,
Яркие, пестрые, вызывающие восторг,
Достойные поклонения, поднялись на спину неба.
В один день они объезжают небо и землю (1, 115, 3).
В современном литературном переводе гимны Ригведы, обращенные к Сурье, звучат так:
…Семь кобылиц по крутым небесам влекут твою колесницу,
Пламенновласый ты тьму сжигаешь радостно и легко,
И все, что дышит, видит и слышит, к свету — к тебе стремится,
О славный Сурья, о наш Солнцебог, о Видящий далеко! …
Конь в Ригведе представляется рожденным из океана с крыльями сокола или вытесанным Богом из Солнца (1, 163, 1-2).
Древним индийцам вторили древние иранцы:
Мы молимся Солнцу,
Бессмертному Свету,
Чьи кони быстры.
Древнегреческий Бог Солнца Гелиос перемещается по небу в колеснице, запряженной четверкой коней (рис.164), что соответствует либо четырем странам света, либо четырем временам года. В одной же из польских сказок Солнце ездит в алмазной двухколесной повозке, запряженной двенадцатью златогривыми конями (сивками), что соответствует двенадцати месяцам в году.
В огненной колеснице, запряженной конями, по небу разъезжает и грозный славянский Бог Перун — породитель молнии, дождя и грома.
Не стоит тешиться заблуждением, что вера в Перуна сама собой сошла на «нет» после того, как Владимир Святой повелел разрушить все языческие святилища, а деревянное изваяние Перуна бросить в Днепр. Еще в XIV веке священнослужители продолжали жаловаться: «Но и ныне по сукраинам молятся ему, проклятому Богу Перуну». А у болгар почитался и в XVIII веке: во время засухи для вызывания дождя практиковалось некое языческое действо с ряжением молодежи и хождение по домам с пением, прославляющим Перуна в надежде, что он как владыка грозы, молнии и грома ниспошлет на страждущую землю долгожданный дождь.
Небесный конь — неразлучный спутник и другого общеславянского Бога — Световита (рис.165), чей образ восходит к доарийской истории и верованиям нерасчлененных народов Евразии. Считается, что именно его представляет знаменитый Збручский идол (рис.36). Четырехликий фалло-герметический Световит смотрит в четыре страны (стороны) света, как бы распространяя на них свою власть. Одновременно он и средоточие, куда сходится с четырех сторон весь свет. По свидетельству латинских средневековых авторов-очевидцев Гельмольда и Саксона Грамматика, у балтийских славян при Арконском храме содержался в большом почете белый конь, посвященный Световиту, а возле огромного скульптурного изображения этого Бога висели седло и удила. Ездить на Световитовом коне было строжайше запрещено, дотрагиваться до него — тоже.
Только жрец имел право выводить и кормить священного коня. Народ верил, что Световит садился ночью на своего небесного коня и, устремляясь в небо на врагов славян, истреблял их дотла.
Летающие и скачущие до небес кони — излюбленные образы русского фольклора. С детства и навсегда врезаются в память завораживающие строки, дошедшие из незапамятных времен и звучащие как заклинания:
«Конь бежит — земля дрожит, из ушей дым валит, из ноздрей пламя пышет».
«Сивка-Бурка, Вещая Каурка, стань передо мной, как лист перед травой!»
«В правое ухо влезь, в левое вылезь — станешь таким красавцем, каких свет не видывал».
Космические реминисценции проступают и в сюжетах о конях, скачущих до неба, и в сюжетах о героях, рожденных от лошади. Так, в известной сказке об Иване-Кобыльникове сыне, записанной в Сибири в начале века, спутниками и помощниками героя выступают Иван-Солнцев сын и Иван-Месяцев сын.
В русском фольклоре и народном миросозерцании с единосущностью коня и Солнца связаны другие известные образы и имена. Так, сказочный конь Сивка-Бурка (или в сказках других славянских народов — Солнечный конь, Конь-солнышко), вне всякого сомнения, олицетворяет дневное светило. Его имя также восходит к протоиндоевропейским верованиям (Богиня Сива » Бог Шива).
В одной из самых емких по мифологической закодированности сказок из афанасьевского Сборника о Василисе Прекрасной приоткрываются древнейшие представления русского народа о слитности смены дня и ночи с космическими всадниками: День ясный — «сам белый, одет в белом, конь под ним белый и сбруя на коне белая»; Солнце красное — всадник «сам красный, одет в красном и на красном коне»; Ночь темная — «опять всадник: сам черный, одет во всем черном и на черном коне».
Мифологические солнцеобразы сливались с тотемными доминантами и не просто вошли в плоть и кровь народного миросозерцания, но стали неотъемлемой частью народного искусства и повседневного быта. Многочисленные и разнообразные изображения солнечных коней встречаются в русском орнаменте, резьбе, утвари (рис.166). Конские головы, укрепляемые на краю крыш, символизируют солнечную колесницу (в развернутых сюжетах вышивок, росписей и резьбы эти кони, как правило, изображаются вместе с Солнцем). В композиции русской избы кони, устремленные в небо, как бы уносят весь дом в космические дали. Солнце присутствует здесь же в разных украшениях — оно неотделимо от этого полета, более того — это как бы модель солнечной колесницы, запряженной деревянными навершными конями. Навершие крыши, называемое охлупень (от слова «охлуп» — «крыша», «кровля»), не обязательно делалась в виде коня. На Русском Севере были также распространены охлупни-утицы. Утка, водружавшаяся при этом на конек, раскрывала еще более глубинные пласты народного миросозерцания: она символизировала ту самую калевальскую Праматерь-утку, которая, по общему представлению многочисленных народов Евразии, сотворила землю и весь мир.
* * *
Архетипы животных, выступавшие опорными точками народного мировоззрения и неисчерпаемыми источниками духовных сил, пронизали в дальнейшем всю русскую литературу — поэзию и прозу. Тотемические символы неистребимы: передаваясь от поколения к поколению, они живут не только в изображениях, изваяниях, устном и письменном слове, но и в традиционных обрядах. Никакие идеологические новации не смогли вытеснить тотемические каноны русской свадебной лирики. Ее главные действующие лица — жених и невеста — именуются по-тотемному: утка да селезень, сокол да лебедь.
Сокoл да Сокoл Сокoлович,
Свет добрый родной молодец…
Летал Сокoл по крутым горам,
Искал Сокoл лебединые стада…
Что, Гоголь мой, Гоголечек?
Был ли ты, Гоголь мой, на море?..
Белые Лебедки! Где вы бывали?..
Не вылетай, Утица, из-за острова…
И т.д. и т.п. Эта загадочная на первый взгляд свадебная символика уходит своими корнями в те невообразимо далекие времена русской предыстории, когда не было вовсе никакой этнической или языковой расчлененности и тем более — национальной обособленности, и представители одних тотемных родов женились или выходили замуж за иноплеменников иной тотемической принадлежности. Как сейчас говорят: «вышла замуж за русского (татарина, якута, осетина и т.д.)», — так тогда говорили: «вышла замуж за сокола (лебедя, гоголя, ворона, журавля и т.п.), имея в виду принадлежность жениха или мужа к конкретному тотему.
Песен с тотемными отголосками записано великое множество: они не канули в Лету, а по сей день выступают неотъемлемой исполнительской стороной русского свадебного обряда. Естественно, соколами и лебедями, селезнями и утками обрядовый фольклор не ограничивается. Известно, к примеру, множество вариантов шуточной песни про свадьбу совы, что вышла замуж за «белого луня, за милого друга». Здесь тотемная сова заменила традиционную лебедь (утицу), а тотемный сокол превратился в свою более редкую для фольклора ястребиную разновидность — луня. Русские песни сохранили множество свидетельств и о древнейших дендрототемах. Знаменитая «Калинка-Малинка» — не что иное, как закодированный тотемный пароль, фиксировавший когда-то конкретную тотемную принадлежность. А рефрен типа «Ой, кaлина моя! Ой, мaлина моя!» сродни припевам «Ой, Дид-Ладо!» с призывами к славянским языческим Богам Диду и Ладу. Былинный Калин-царь — отголосок все тех же тотемных времен и подчас жестокого противоборства различных тотемов; лишь впоследствии произошло его совмещение с воспоминаниями о более знакомых по злодеяниям врагах, в основном — о степняках-кочевниках, что веками терзали Русь. Из того же тотемного прошлого и сказочный Калинов мост как символ кланово-племенного рубежа.
В новейшем — небезынтересном, хотя и спорном — переложении на современный литературный язык «Слова о полку Игореве» («Молодая гвардия». 1995. ј1.
Перевод В.Молоканова) лебеди и соколы напрямую истолковываются как тотемы.
Прав или не прав переводчик, по-новому объясняя значение древне
Date: 2021-08-30; view: 276; Нарушение авторских прав
§
А мы, мудрецы и поэты,
Хранители тайны и веры,
Унесем зажженные светы
В катакомбы, в пустыни, в пещеры.
Валерий БРЮСОВ
Имеется еще один интересный аспект гиперборейской истории и предыстории, который требует особого внимания и отдельного рассмотрения. Предполагается, что во времена катастрофических климатических и геофизических изменений часть тогдашнего населения планеты попыталась спастись от смертоносного похолодания и ожидаемого очередного потопа не с помощью миграций на юг или перекочевки в высокогорье, а путем поиска убежищ прямо на месте — под землей. Для этого использовались прежде всего естественные подземные пустоты. Но не только они. Преданиями о подземных царствах и подземных жителях перенасыщен фольклор разных стран и разных народов. Есть ли в этих легендах рациональное зерно? Скорее всего есть! Дыма без огня не бывает.
Особенно много подобных сказаний на территории Севера вообще и Российского Севера в частности. Среди русского населения, а также аборигенов Европейской и Азиатской частей России особенно популярны рассказы о «подземной чуди», обитающей глубоко под землей и ведущей особый образ жизни.
«Чудь» — собирательное название для древних неведомых народов, некогда живших на поверхности земли, но из-за неблагоприятных обстоятельств вынужденных переселиться под землю или даже под воду. У Николая Рериха есть даже символическая картина на данную тему, написанная в 1928-1930 гг.
(рис.167).
Русские поморы, издревле промышлявшие на самой крупной островной территории России — Новой Земле, по-северному — Матке (откуда и поэтическое название пролива — Маточкин Шар) рисовали самые невероятные картины новоземельских ледяных городов, церквей и замков:
«Посреди Матки <…> города есть, не нашим земным городам чета. Церкви в эфтом городу ледяные, дома тоже. А живут там на просторе, в таком захолустье, куда живой душе не добраться, все охотнички да ловцы, что на Матке [исчезли]… Видел я, братцы, великое чудо. Быд-то висит посреди Матки гора ледяная, а на эфтой горе всё церкви да церкви, и сколько эфтих церквей, поди, не сосчитать, — одна другой выше, одна другой краше. Колоколенки — словно стеклянные, тонкие да прозрачные такие. И только я стою, вдруг со всех эфтих колоколен звон поднялся. Я обмер да скорее назад».
Детализация темы обнаруживается в преданиях российских саамов — древнейшей коренной народности Европейского Севера. О лопарской легенде поведал Василий Иванович Немирович-Данченко (1845-1936) — некогда весьма популярный и плодовитый писатель, чье собрание сочинений насчитывало 50
томов. Он еще в конце прошлого века пешком исходил чуть ли не всю Русскую Лапландию, написал об увиденном несколько сочувственных книг, одну даже детскую, «для народа и школ», с трогательным названием «Лопь белоглазая». По саамской версии, древний народ, что раньше обитал на Севере, погрузился на дно океана и там продолжает жизнь. Под водою, как и наверху: те же горы, леса, бродят звери, летают птицы. «Чудь подземная» (точнее было бы сказать, «подводная») пасет под водой не только оленей, но и моржей, тюленей, разводит вместо коров дельфинов, отбиваясь от нападения акул с помощью огромных железных луков и каменных стрел. Своеобразная полярная версия легенды о Невидимом граде Китеже, с той лишь разницей, что речь идет о целом народе, погрузившемся вместе со своими городами в пучину Ледовитого океана и продолжающем там прежнюю жизнь. Несомненная память о гиперборейских временах!
Таинственные обитатели подземно-подводного царства постоянно дают о себе знать: в определенных (как правило — экстремальных) ситуациях они выходят на контакт с людьми. Константин Дмитриевич Носилов (1858-1923) — известный в прошлом писатель и исследователь Севера, основавший в начале века первую на Новой Земле колонию и сам проживший в ней безвыездно три года, записал от стариков-ненцев несколько рассказов о встречах с загадочным Белым Стариком.
Высокий, молчаливый, с длинной бородой и белый, как снег, он всегда неожиданно представл перед людьми в минуты смертельной опасности и спасал терпящих бедствие, а заблудившимся в полярной вьюге и мгле знаками показывал дорогу к дому. Исчезал так же неожиданно, как и появлялся. Постоянные встречи с ним и счастливые избавления от гибели зафиксированы и на Новой Земле, и на полуострове Ямал на берегу Карского моря, и в низовьях Оби, и на Полярном Урале. Аналогичная белая фигура появлялась и во время экспедиции Барченко в Русскую Лапландию, что отмечено в дневниковых записях Кондиайна.
Ненцы, принявшие христианство, считали высокого старика Святителем Николаем.
Однако молчаливый спаситель может быть кем угодно, тем более, что легенды о нем уходят в глубь языческих времен. Главный же вопрос: откуда он появляется среди белого безмолвия или в суровую полярную ночь? И мысленный взор вновь обращается к Подземному царству…
Представление о нем имеет древнейшие корни. И не только сказочные или мифологические. Сведения на сей счет сохранились, к примеру, в русских летописях, где они излагаются как сами собой разумеющиеся факты. Так, в Начальной летописи под годом 1096-м (6604) Нестор воспроизводит свою беседу, надо полагать, с приезжим новгородцем:
«Теперь же хочу поведать, о чем слышал 4 года назад и что рассказал мне Гюрята Рогович новгородец, говоря так: «Послал я отрока своего в Печору, к людям, которые дань дают Новгороду. И пришел отрок мой к ним, а оттуда пошел в землю Югорскую. Югра же — это люди, а язык их непонятен, и соседят они с самоядью в северных странах. Югра же сказала отроку моему: «Дивное мы нашли чудо, о котором не слыхали раньше, а началось это еще три года назад; есть горы, заходят они к заливу морскому, высота у них как до неба, и в горах тех стоит клик великий и говор, и секут гору, стремясь высечься из нее; и в горе той просечено оконце малое, и оттуда говорят, но не понять языка их, но показывают на железо и машут руками, прося железа; и если кто даст им нож ли или секиру, они взамен дают меха. Путь же до тех гор непроходим из-за пропастей, снега и леса, потому и невсегда доходим до них; идет он и дальше на север».
В дальнейшем эти сведения стали перекликаться и с легендами о другом таинственном городе Русского Севера — «Мангазеи златокипящей». Такой город действительно существовал в районе Обской и Тазовской губы до середины ХV11.
Однако после недолгого и фантастического расцвета (когда через него ежегодно проходило до полумиллиона шкурок соболей — «мягкой рухляди»-пушнины, по терминологии того времени) Мангазея неожиданно исчезла с лица земли. По официальной версии — сгорела до тла со всеми домами, складами церквями и архивами. По народным преданиям — опустилась на дно океана.
В исключительно содержательной книге путевых очерков «Страна холода»
(1877), которая и сегодня читается с неослабным интересом, Немирович-Данченко излагает легенду о «подземной чуди» несколько иначе:
«Чудь «ушла в камень», в нем хоронится. По вечерам <…> она внутри гор разговаривает. Перекликается тоже. Из пахты [скала. — В.Д.] в пахту. <…>
По ночам пески поют, а есть даже такие, когда чудь выходит из камня, дв по своей воле-волюшке и тешит свой урос [норов. В.Д.] вьюгами да метелями. <>
Против такой чуди есть заклятие — стать лицом к Северу и повторить до 12 раз: «Во имя отца, сына и святаго духа, чудь некрещенная, схоронись в камень, размечись по понизью не от меня грешного, а от креста Христова. Не я крещу — Господь крестит, не я гоню — Господь гонит. Молитвенники соловецкие Зосима и Савватий — наши заступники, а Трифон Печенгский — предстоятель и заступник наш, а Варлаам Кретский — надежда во веки веков. Аминь!»
В беллетризированной форме о том же самом рассказывает и А.В.Барченко.
Он, как известно, не просто верил в правдивость древних легенд, но и пытался отыскать реальные следы мифологизированных событий в районе Русского Севера.
Именно здесь и развертывается действие его романа «Доктор Черный».
Собственно действие, если быть точным, развертывается по всему миру — и в Индии, и в Тибете, но завершается в глубоких и наполненных неразгаданными тайнами подземельях Русского Севера. Приключениям в многокилометровых северных пещерах, когда едва не погибает одна из героинь романа, предшествует ее разговор со стариком-плотником:
«Далеко, на том берегу, вспыхнул огонь. Окунулся, исчез, замигал снова, и было похоже, будто в глубине озера, блеснув чешуей, поползла змейка. Тучи, подмазанные краской заката, падали в воду. И навстречу, со дна поднимались такие же тучи, и нельзя было разглядеть, где зажегся, мигает огонь. Обнажая небо, тучи уходили друг в друга, и не было туч, не было озера. Синие шапки сосен под обрывом, опрокинутый берег и жуткий маленький огненный глаз — всё
висело в мутной лиловой мгле и вместе с нею дрожало и колыхалось под глухими ударами колокола. А огонек всё мигал. Притухал временами, передвигался. И особенно жутко почему-то становилось на душе, когда, шевеля тонким лучом, будто подтягивался к веранде, будто делался ближе… — <…> Что это за огонь мигает, Илья? Где это? Это рыбаки?
Старик повернулся к озеру, долго смотрел, даже рукою прикрылся, хотя давно погасла заря, пожевал неодобрительно губами.
— Никак нет, это не рыбаки. Это … в печорах.
— Где? — переспросила хозяйка.
— Так точно. В печорах. Там рыбаков не бывает. Каменья там, скалы, гранит. Глухое место… Это в печорах.
Хозяйка спросила с неудовольствием: — Там пещеры?
— Так точно, печоры. К самой воде подходят, а потом в землю, в скалу, на Фильянскую сторону. Говорят, на большие тыщи верст под землей эти печоры самые, очень глухое место, прямо, можно сказать, темное.
— А огонь там откуда?
Старый плотник пожевал губами еще неодобрительнее. Покосился в сторону огонька, покрестился на звуки благовеста. Отозвался нехотя: — Так то…Нечистота.
— Что такое? — хозяйку, видимо, не на шутку заинтересовал жуткий огонек.
— Что ты говоришь, Илья? Какая нечистота?
— Обнакновенно какая… — Плотник решился, махнул на огонь шапкой, заговорил скороговоркой. — Вы, сударыня, себе этим не беспокойте, оставьте безо внимания. Не к добру это, не к ночи будет сказано — просто можно сказать, к несчастью. Тут, в этих местах. в старое время чудь жила. Очень обнакновенно, не извольте смеяться…Жила, стало быть, чудь, а потом чухны этой стороной завладели, так точно. Вот она, стало быть, и ушла под землю…Чудь эта самая. Живет себе никому невидимо. Ну, а как, стало быть, перед бядой, перед несчастьем каким, сейчас она повылазит. Огонь жжет, аукает, людей пужает…прямо, можно сказать невежество. А изымать ее человеку никак невозможно. Подойдешь, а она в землю уходит».
Надо полагать, Барченко знал, что описывал. И именно это искал! Нашел ли?
В 1-й части уже говорилось, что экспедиция «Гиперборея-98», через 75 лет следуя по маршруту Барченко, обнаружила взорванный лаз под землю. Кто его взорвал? Когда? И почему? На эти вопросы еще предстоит ответить…
В мифологизированном сознании русского народа «подземная чудь» не обязательно локализовывалась на Севере. На Алтае среди староверов ходили столь же колоритные и подробные рассказы о подземных хранителях «ключей от счастья». Впрочем, старообрядцы пришли на Алтай после церковного раскола и гонений не ранее конца ХV11 века. А давно известные легенды просто спроецировали на «местные условия». Память о Золотом веке оказалась неискоренимой. И привязывалась она к вечной Стране счастья — Беловодью:
«Вот здесь и ушла Чудь под землю. Когда Белый Царь пришел на Алтай воевать и как зацвела Белая Береза в нашем краю, так и не захотела Чудь остаться под Белым Царем. Ушла Чудь под землю и завалила проходы каменьями.
— Сами можете видеть их бывшие входы. Только не навсегда ушла Чудь. Когда вернется счастливое время и придут люди из Беловодья и дадут всему народу Великую науку, тогда придет опять Чудь, со всеми добытыми сокровищами».
Сказания о Подземном царстве — излюбленный фольклорный сюжет разных народов мира. У манси оно располагается в районе Ледовитого океана. Его властитель — Бог Куль-отыр (один из сотворцов Вселенной) — живет здесь в золотом дворце (мифологема Золотого века) в окружении свиты из подземных карликов. У русских особенно любима во все времена была сказка о трех подземных царствах — Медном, Серебряном и Золотом. Популярность ее не поддается сравнению. Только опубликованных различных версий ее известно около пятидесяти. Хотя главный стержень во всех известных вариантах остается неизменным. Да и сюжет — в общем-то достаточно незамысловатый — тоже.
Суть такая: главный герой — естественно, младший брат, всеми презираемый (имя и сословная принадлежность у него в разных сказках может не совпадать, и уж совсем не обязательно — Иван-царевич) попадает под землю, где попеременно попадает в Медное, Серебряное и Золотое. Надо полагать, царства располагаются друг над другом, но из контекста сие не следует. В каждом царстве живет распрекрасная девица-хозяйка — одна краше другой. (Виктор Михайлович Васнецов посвятил им одну из лучших своих картин «Три царевны Подземного царства», которые существуют в двух далеко нетождественных вариантах: один (1881 г.) можно увидеть в Третьяковской галереи, другой (1884 г.) — в Киевском музее русского искусства). После ряда неизбежных в таких случаях приключений и преодоления смертельной опасностей герой возвращается на родную землю, женится на самой ослепительной красавице — хозяйке Золотого царства, да еще и братьям своим по жене дарит.
Какими-либо уж очень уникальными подробностями сказки не блещут. Однако кое-что все-таки имеется. Во первых, попасть в Подземные царства не так уж и сложно: нужно отворотить большой камень (конечно, заветный), а там — «дыра в землю»; дальше — главное: не теряться и не бояться. Во-вторых, во всех трех царствах светло, как днем, — тоже немаловажно. В-третьих, счастье там и изобилье: ешь — не хочу. Одним словом, перед нами классическая мифологема «трех веков» (трех стадий первоначального развития человечества) — Медного, Серебряного и Золотого, облаченная в сказочную форму.
Любопытно однако: почему этакая благодать оказалась под землей, а не наверху, не на поверхности земли-матушки. Впрочем, с точки зрения Матери Сырой Земли все части ее «тела» прекрасны: внутри или, так сказать, во чреве даже теплей и уютней. Но не спроста ведь Страна счастья под землей оказалась? Пока что запомним это, а ответить на вопрос постараемся попозже.
Другая отличительная особенность русских сказок про Подземное царство — обратное возвращение главного героя домой. Если вниз он проник через довольно таки узкое отверстие, то назад, вверх возвращается, как правило, сидя верхом на могучей птице. Зоологическая принадлежность птицы тут решительно никакой роли не играет, а вот летательный аспект путешествия на поверхность земли — вряд ли здесь случаен. Мы уже видели, с чем он связан.
Не гиперборейские ли опять отзвуки?
* * * * *
У других народов России и Российского Севера подземные жители известны под разными именами (рис.168). Наиболее известны рассказы ненцев о сиртя (другие варианты произнесения — сииртя, сихиртя, сирте). Об этих таинственных подземных жителях иностранные мореплаватели, искавшие северный проход в Индию и Китай, сообщали в своих путевых заметках и вахтенных журналах, начиная с ХV1 века. Можно назвать англичанина Бэрроу (1556), голландца ван Линсхоттена (1594-1595), француза де Ламартиньера (1671).
Сподвижник Ломоносова русский академик Иван Иванович Лепёхин (1740-1802) сообщает в своих подробных дневниковых записях об подземных убежищах «наподобие пещер, с отверстиями, подобными дверям». Другой русский ученый — Александр Шренк, — двигаясь вдоль побережья Ледовитого океана в 1837 году обследовал одну из таких пещер и оставил ее описание в книге «Путешествие к северо-востоку Европейской России через тундру самоедов к северным Уральским горам» (1855):
«В прежние времена (когда страна эта еле-еле была известна) она была обитаема совершенно другим племенем, нежели которые заселяют ее теперь.
Племя это, равно и многие другие, говорящие не русским языком, известно у русских под общим названием чуди, т.е. чужого народа. Самоеды называют их «сирте» и с уверенностью говорят, что они жили в этой стране до них, но что потом они ушли будто под землю.
Так, один самоед малоземельской тундры рассказал мне, что в настоящее время сирты живут под землею, потому что они не могут видеть солнечного света. Хотя они и говорят своим собственным языком, однако ж они понимают и по-самоедски. «Однажды, — продолжал он, — один ненец (т.е. самоед), копая яму на каком-то холме, вдруг увидел пещеру, в которой жили сирты. Один из них сказал ему: оставь нас в покое, мы сторонимся солнечного света, который озаряет вашу страну, и любим мрак, господствующий в нашем подземелье;
впрочем, вот дорога, которая ведет к богатым соплеменникам нашим, если ты ищешь богатств, а мы сами бедны. Самоед побоялся следовать по указанному ему мрачному пути, а потому скорее закрыл вырытую им пещеру. Но известно, — продолжал рассказчик, — что сирты большею частью богачи: у них чрезвычайно много серебра и меди, железа, олова и свинца. Да и как им не иметь всего этого, когда они живут под землею, откуда, как говорят, все эти предметы добываются».
Аналогичные рассказы бытуют и по сей день. Нередки и очевидцы. Вот как описывает увиденного сиртя молодой ненецкий охотник из низовий Енисея: «Это такой белый, как известь, человек. Как тень, ходит. Вроде на солнце смотреть не может, только на темноту. Кто сиртя увидит, счастливым будет». Подобные описания очень уж напоминают известия о другом таинственном существе — так называемом «снежном человеке».
* * * * *
О «снежном человеке» многие слышали, но мало кто его видел. Хотя очевидцы есть — я сам знаю нескольких, которым не могу не доверять. Кстати, в октябре 1997 года в московском Дарвиновском музее состоялся международный симпозиум криптозоологов, посвященный проблеме «снежного человека», точнее — 30-летней годовщине единственной достоверной киносъемки так называемого «реликтового гоминоида», сделанной американцами в Северной Калифорнии. С кинофрагмента, окрещенного «60 секунд, которые потрясли мир», и началась встреча энтузиастов-искателей, приехавших из разных стран. Крошечный кинофакт у экспертов сомнений не вызывает. Однако сейчас речь пойдет о другом.
Общеизвестно, что «снежный человек» покрыт густой шерстью. Но из этого автоматически делают другой, ничем не подкрепленный вывод: перед нами чудом уцелевший реликт, некое подобие неандертальца с соответствующим уровнем интеллекта. Так ли это? Факты иного порядка — но все-таки факты! — приводят к выводу диаметрально противоположному.
По традиционным древнейшим представлениям многих народов Боги сначала создали мир, а затем человека. Но в мифологии древних ариев — прапредков всех современных индоевропейских народов — есть еще одно промежуточное звено, которому как-то не придают особого значения. Оказывается, задолго до людей Боги создали еще и популяцию высокомудрых и сверхсовершенных обезьян.
И произошло сие экстраординарное событие близ все той же Полярной горы Меру, в районе Арктиды-Гипербореи. Именно здесь находился город Бога-творца Брахмы. Однажды Брахма (рис.169), погруженный в думу, уронил слезу, и из нее вдруг возникло обезьяноподобное существо. Оно и стало первопредком того таинственного, покрытого густой шерстью человекообразного племени, которое появилось на Земле значительно раньше людей, но всегда было значительно умней и сильней представителей человеческого рода: так, мифические обезьянолюди могли свободно перемещаться в воздушном и безвоздушном пространстве.
Первопредок обезьянолюдей был существом двуполым. Точнее, рожден он был мужчиной, но однажды превратился в женщину да такую прекрасную, что в нее мгновенно влюбились два самых могущественных Бога — Индра-громовержец и красносолнечный Сурья. Оба устремились к красавице-обезьяне и одновременно овладели ею. И от обоих Первобогов родились два чудесных сына, одного из которых назвали Сугрива. Он и есть тот самый «царь обезьян» из «Рамаяны», который помог великому Раме одержать его блистательные победы, предоставив индийскому герою своего главного советника — мудрейшую из мудрейших «обезьян» Ханумана (рис.170). Действие «Рамаяны», как известно, развертывается на сугубо индийской почве. Но в великой индийской поэме имеется значительный архаичный пласт и многочисленные северные реминисценции, восходящие к арийскому и доарийскому периоду истории индоевропейцев.
Вот почему индоарийских «обезьянолюдей» приходится признать уроженцами Севера. Того же Ханумана. О, это была удивительная до неправдоподобности «обезьяна»! Сподвижник Рамы обладал воистину бесценными качествами. Чего стоили только его летательные способности! Хануман вырастал до исполинских размеров и проносился по поднебесью, как летучая гора. Ветер, рожденный его стремительным полетом, рассеивал облака на небе и гнал по морю бурные валы.
Тень Ханумана бежала внизу по волнам, словно судно, движимое попутным ветром. А он летел в вышине, то ныряя в тучи, то снова появляясь из них, словно ясный месяц. Уместно вспомнить, что точно такая же «летающая обезьяна» известна и в китайской мифологии. Это знаменитый Царь обезьян Сунь У-кун (рис.170-а), хорошо известный во всем мире по популярнейшему классическому роману У Чэн-эня «Путешествие на Запад» и его многочисленным экранизациям, включая мультфильмы. Как и его индийский собрат, Сунь У-кун — сверхразумное существо, способное к молниеносным прыжкам и длительным полетам в любые части пространства. Хотя литературная обработка популярных легенд была осуществлена сравнительно недавно — в XV1 веке, — в ее основе, несомненно, лежит древнейшая устная традиция. Тибетцы, как уже упоминалось, считают своим тотемным первопредком и праотцом Царя обезьян, который также явился с Севера, где первоначально жил в окрестностях (полярной) горы Меру (Сумеру). Следовательно, индийская, китайская и тибетская мифология не просто органично переплетаются, но попросту смыкаются в своих глубинных корнях.
Еще одним коррелятом северного «снежного человека» выступает его южный собрат. Таков Энкиду, густошерстное и сверхсовершенное существо с гор, друг и побратим Гильгамеша — героя великого шумерийского и ассиро-вавилонского эпоса. Энкиду (раньше читалось — Эабани) — таинственное горное существо.
Покрытое густой шерстью и обладающее невероятной силой — физической и психической:
<…> Некий муж, что из гор явился, Во всей стране велика его сила, Как у небесного воинства Ану, крепки его силы…
В эпосе сообщаются и более удивительные подробности. Оказывается, Энкиду — «порожденье полуночи». Столь неожиданную для Ближнего Востока подробность можно истолковывать по-разному, в том числе и в традиционном для русского читателя смысле: полунощная страна — Крайний Север, царство полярной ночи.
Люди при встрече с Энкиду цепенеют. Про охотника, что впервые столкнулся с «полунощным косматым существом, сказано: он не просто «устрашился, умолк,
онемел», но страх проник в его утробу, а лик стал подобным мертвецу.
Сказанное вполне соответствует рассказам очевидцев о столкновениях со «снежным человеком». Загадочное существо излучает мощное энергополе, от которого люди впадают в оцепенение, а охотничьи собаки (из тех, что не боятся медведя), поджав хвост, жмутся к ногам хозяина. Отсюда уместно предположить: мы имеем дело не с примитивным реликтом, а со вполне развитым существом, по умственным способностям ничем не уступающим человеку, а, может быть, даже его и превосходящим.
Когда обремененные северной мифологической традицией индоарии после климатической катастрофы устремились на Юг, они встретили в Индостане настоящих обезьян, чем-то напоминавших высокомудрых соратников полярных Небожителей. Этого стало достаточно, чтобы объявить хвостатых обитателей теплого юга священными животными — в память об их северных прототипах. А что же последние? Какова последующая судьба этого удивительного народа?
Можно предложить несколько версий. Первая: популяция была полностью уничтожена во время мировой катастрофы. Вторая: она сумела приспособиться и выжить в суровой климатической обстановке, например, в подземных убежищах.
Третья: она постепенно деградировала в неблагоприятных для социального развития условиях, утратив все цивилизационные навыки и умения. Два последних объяснения неизбежно подводят к предположению об идентичности выживших потомков древнего и высокоразвитого «обезьяньего племени» с тем собирательным образом «снежного человека», свидетельства о существовании которого зафиксированы во многих регионах земного шара, включая Русский Север. Здесь наибольшее число данных о встречах со «снежным человеком» или нахождении следов его присутствия (отпечатки ступней, лежки, клочки шерсти, экскременты и т.п.) приходится на Кольский полуостров — один из периферийных центров древней Гипербореи.
Оставляя в стороне всю фактологическую часть свидетельств о встречах со «снежным человеком» в различных (как правило, безлюдных местах), зададимся вопросом: почему он так старательно и умело избегает людей? Бояться ему вроде нечего. Ведь первое, на чем настаивают очевидцы, это — недюжинная физическая сила таинственного существа. Не исключено также, что оно обладает невероятными гипнотическими способностями — вплоть до того, что становится невидимым для наблюдателя. Потому-то он так легко оставляет всех охотников за ним с носом. Но где же все-таки ему удается так успешно скрываться от любопытных глаз? Да там, где он в общем-то в основном обитает и проводит долгую и суровую зиму — в недрах земли! Иначе лютая и темная полярная ночь не оставит ему шансов для выживания. Судя по всему, в глубинах горных образований да и просто под землей сохранились обширные пустоты естественного (а может даже — и искусственного) происхождения с благоприятными геотермальными условиями. Здесь-то и нашли свое убежище выжившие потомки «обезьяньего племени».
Есть, видимо, что скрывать в глубинах Кольской земли. Но, быть может, неуловимый «снежный человек» и есть последний хранитель тайн далекого прошлого, пока что надежно сокрытых от посторонних глаз? Зачем же он тогда так тщательно прячется от людей? А разве нужны мы ему — если подумать?
* * * * *
Предположение о существовании в недрах земли обширных пустот и пространств, могущих служить убежищами как в прошлом, так и в настоящем или будущем, имеет длительную историю. Один из самых знаменитых романов Жюля Верна, как известно, называется «Путешествие к центру Земли». В прошлом веке строение земного шара представлялось не менее смутно чем сегодня. Потому-то Жюль Верн и посчитал вполне допустимым отправить своих героев по пещерным ходам к самому сердцу планеты. В России жюльверновский сюжет был блестяще обыгран в популярном романе В.А. Обручева «Плутония» — с той разницей, что русские путешественники спускались в просторы полой Земли, населенной ископаемыми животными, не по узким и темным проходам, а по обширной впадине, расположенной в заполярной области.
Здесь нет нужды пересказывать содержание романов. Однако нынешние представления о том, что же находится не только в центре Земли, но и вблизи ее поверхности, по-прежнему открывают возможности для любой фантазии.
Господствующая концепция первоначального огненно-жидкого ядра Земли, хотя и подтверждается наглядно вулканической деятельностью, не дает вразумительного ответа на вопросы, как это огненное ядро в свое время возникло, каков «механизм» подпитки подземной энергетики и почему Земля быстро не остыла в соответствии с законами термодинамики.
Существуют и другие гипотезы, в том числе и дожившая до наших дней концепция «полой Земли». Она была особенно модной среди разного рода оккультистов (в Америке существовала даже целая секта), а также среди германских ученых и политиков в годы третьего рейха. Дело доходило до того, что в разгар Второй мировой войны адмирал Дёниц по заданию фюрера несколько раз изыскивал возможность, чтобы отправить флотилию подводных лодок в воды Антарктики со заданием для специально сформированного отряда: отыскать под ледниками южного континента проходы, ведущие в подземные убежища. Есть сведения, естественно, тщательно скрываемые и засекреченные по сей день, что экспедиция не была безрезультатной. В послевоенные годы теорию «полой Земли»
продолжал отстаивать и развивть чилийский (и шире — южноамериканский) мыслитель Мигель Серрано. В 1964 году американец Реймонд Бернар опубликовал работу под названием «Полая Земля» , где он поднял завесу молчания, нависшую над одной из первых полярных экспедиций адмирала Ричарда Бэрда, совершенной не в Антарктику, как большая часть его позднейших путешествий, но на «Великий Север» Америки. Бэрд обнаружил якобы на Аляске отверстие в земной коре, оно открывало доступ к обширному подземному району с теплым климатом.
Date: 2021-08-30; view: 143; Нарушение авторских прав
§
Строгим предписанием американского Государственного Департамента запрещалось писать об этом открытии — за исключением некоторых умышленных утечек информации. Чем был вызван такой запрет? Причина стратегическая: если под Беринговым морем, между Восточной Сибирью и Аляской, существуют природные подземные ходы, американским генералам и политикам было о чем тревожиться.
Тем не менее просочившиеся в печать сверхсекретные сведения вдохновили американского фантаста Абрахама Мерритта на создание романа «Обитатели миража». В нем рассказывается о расположенных в самом центре Аляски подземных убежищах, где и поныне в благоприятных геотермальных условиях продолжают существовать наследники гиперборейской цивилизации.
Справедливости ради необходимо сказать, что еще в 20-е годы русский писатель Лев Гумилевский опубликовал повесть «Страна гипербореев», где он развивал практически ту же идею, но только в «надземном» варианте: потомки гипербореев выжили в самом центре Кольского полуострова на Умбозере, на одном из островов которого сохранился благоприятный микроклимат.
Сведения о древних подземных убежищах сохранились и в другом конце земного шара. Наиболее впечатляет информация, обнародованная известным исследователем палеоконтактов и цивилизаций прошлого Эрихом фон Деникеном.
Отношение к этому плодовитому и исключительно активному автору со стороны официальной и официозной науки весьма неоднозначное. Конечно, можно по всякому оценивать его подчас действительно экстравагантные интерпретации.
Однако, все что касается фактической стороны дела, неутомимому швейцарцу невозможно отказать прямо-таки в дотошной добросовестности. Тем более, что все памятники он пунктуально и скрупулезно фиксирует на кино- и видеопленку.
Кроме, к сожалению, одного — именно того, о котором речь пойдет ниже.
Впрочем, на то есть свои причины и объяснения. Вполне, между прочим, приемлемые.
Итак, по порядку. Летом 1969 года аргентинец Хуан Мориц открыл в непроходимых джунглях Эквадора разветвленную систему подземных убежищ и лабиринтов. Он не только оформил открытие нотариально, но и немедленно принялся атаковывать правительство Эквадора на предмет организации и проведения официальных археологических изысканий с участием государственных структур. По данному вопросу Хуан Мориц добился аудиенции у президента республики. Однако поддержку получил только на словах в виде ничем не подкрепленных обещаний. Политическая ситуация в Эквадоре хронически нестабильна, не говоря уж о том, что экваториальная республика традиционно входит в число беднейших стран мира. Государственные деньги на какие-то там археологические исследования, когда люди кругом мрут от голода, никогда и никому не отпускались.
Положение аргентинца понять не трудно. Когда при организации и проведении экспедиции «Гиперборея» мы обратились в различные бюрократические инстанции, то услышали примерно тоже самое. Не меньшую «доброжелательность» встретили и в научных кругах, где, помимо ссылки на безденежье, еще и заявили, что их вообще не интересуют никакие незапланированные исследования на Севере.
Нынешнему поколению археологов хватает запланированных работ (кстати, тоже не финансируемых), а чем будут заниматься последующие поколения — пока никого не интересует. Одним словом, почти по Маяковскому: «Не входит ваше изобрэтэнье в перспективный план на ближайший квартал». Это в России. Что же тогда говорить об Эквадоре.
Сказанным, однако, дело не ограничивалось. Место, где были открыты подземные пещеры и туннели считается табуированным и находится под защитой очень недружелюбного к чужакам индейского племени. Индейцы знают о существовании лабиринтов, считают их священными и, хотя сами боятся туда спускаться, никого к ним и близко не подпускают — под страхом смерти. Хуану Морицу удалось наладить нормальные отношения с аборигенами через священника, которому краснокожие прихожане, кстати, неоднократно приносили дары и пожертвования в виде загадочных древних предметов (в том числе золотых). Но была еще одна опасность. Так как информация об открытии просочилась в печать и стала достоянием широкой общественности, возникла реальная возможность проникновения в тайные убежища разного рода авантюристов, искателей сокровищ и бандитских шаек. Потому-то Хуан Мориц предпринял ряд упреждающих шагов, дабы засекретить местонахождение древних подземелий.
Естественно, возникшая ситуация лишила покоя такого неуемного человека, каким является Эрих фон Денникен. Через адвокатскую контору в Эквадоре он отыскал археолога-любителя, договорился о контакте и вылетел в Гуаякиль.
Мориц согласился показать Денникену подземные галереи при одном условии — без какой бы то ни было фото- или киносъемки. Обидно, но что поделаешь!
Сутки на вездеходе по полупроезжей дороге — и вот перед изумленным взором открылся огромный проем, пробитый в скальной породе. Далее — репортаж очевидца, самого фон Денникена, приведенный в его книге «Золото Богов»:
«Мы вошли в его тень. С каждым шагом отблеск дневного света мерцал все дальше и дальше, и наконец мы погрузились в полную тьму. Над головой хаотично носились птицы. Мы зажгли фонари. Перед нами разверзлось отверстие, уходящее вертикально вниз. По этому узкому колодцу при помощи простой веревки спускаемся на ровную площадку на глубине 80 метров. Затем следуют еще два спуска по 80 метров каждый. Отсюда начинается наше знакомство с миром, тысячелетия тому назад созданным ныне забытой расой. Бесспорно, речь идет не о природных образованиях: подземные коридоры сворачивают строго под прямым углом, они — то широкие, то узкие, но стены всюду гладкие, словно отшлифованные. Потолки идеально ровные и будто покрыты лаком. Все это напоминало бы бомбоубежище, если бы не находилось на глубине 240 метров!»
Описанное далее изумляет еще больше. Под сводами гигантского подземного зала с высотой потолка до 150 метров находилось целое хранилище древних предметов, всевозможных изображений целая библиотека на металлических пластинах. Что это — сон? Фальсификация? Не верить Эриху фон Денникену в данном конкретном случае нет оснований. Когда его обвинили в аналогичной ситуации во лжи, касающейся неизвестного научной общественности древнего города в горных джунглях Колумбии, упрямый швейцарец нанял вертолет, добрался до нужного места, произвел киносъемку и предъявил заснятое всему миру. Впоследствии кинорепортаж составил целую серию знаменитого сериала «По следам всемогущих».
Однако с описанным фантастическим спуском на 240-метровую глубину не все оказалось так просто. Вскоре дотошным журналистам удалось выяснить, что Денникен несколько преувеличил степень своего личного участия в исследовании подземных туннелей. Ему, действительно, удалось проникнуть на некоторую глубину, но все потрясающие подробности (включая и сведения о библиотеке) он описал со слов Хуана Морица, который вскоре рассорился со всем миром и перестал идти на контакты с кем бы то ни было, особенно с прессой (по причинам, указанным выше). Эриха фон Денникена в очередной раз обвинили в фальсификации; причем на сей раз ему не удалось представить убедительных контраргументов.
Российскому читателю, безусловно, удивляться особенно не приходится: подземные диковинки и чудеса давным-давно описаны в сказах Бажова, который, как известно, опирался на предания уральского люда, что бережно передаются от поколения к поколению :
«Тут зашумело что-то, как осыпь земляная. Глядит Данилушко, а стен никаких нет. Деревья стоят высоченные, только не такие, как в наших лесах, а каменные. Которые мраморные, которые из змеевика-камня…Ну, всякие…Только живые, с сучьями, с листочками. От ветру-то покачиваются и голк дают, как галечками кто подбрасывает. Понизу трава, тоже каменная. Лазоревая, красная, разная…Солнышка не видно, а светло, как перед закатом. Промеж деревьев змейки золотенькие трепыхаются, как пляшут. От них и сет идет. И вот подвела та девица [Хозяйка Медной горы — В.Д.] Данилушку к большой полянке. Земля тут, как простая глина, а по ней кусты черные, как бархат. На этих кустах большие зеленые колокольцы малахитовы, и в каждом сурьмяная звездочка.
Огневые пчелки над теми цветками сверкают, а звездочки тонехонько позванивают, ровно поют».
Неоднократно предпринимались попытки представить Подземное царство во всем его величии и красоте с помощью кинематографических (фильм «Каменный цветок») и изобразительных средств. Постоянно к данной теме, как уже говорилось, обращался и Николай Рерих (рис.171). Все вышеприведенные, а также нижеследующие на первый взгляд разрозненные факты объединяет фантастическое и таинственное название — Агарта. Так именуется на Востоке подземная страна Высшего знания и духовного разумения, где обитают человеческие существа иного, более высокого порядка и уровня развития, одаренные вечной юностью и глубочайшей мудростью.
Достаточно подробно ее, с опорой на базовый мифологический и фольклорный материал описал русский путешественник и общественный деятель польского происхождения Фердинанд Оссендовский (1878-1945). Горный инженер и геолог по образованию, он во время гражданской войны в России оказался на самой высоте бюрократической иерархии — стал министром финансов в Омском правительстве адмирала Колчака. После провала колчаковской авантюры и восстановлении Советской власти в Сибири Оссендовский бежал в Монголию, долго скитался по Центральной Азии, побывал в Тибете и, наконец, очутился в Лондоне, где в 1922 году опубликовал на английском языке книгу с несколько нетрадиционным названием — «И звери, и люди, и Боги». По жанру это, скорее всего, — путевой дневник. Но тем он и ценен, ибо автор ничего не выдумывал, а лишь добросовестно фиксировал то, что видел и слышал.
Именно в Монголии по крайней мере не боятся говорить вслух о величайшей Тайне тайн, каковым считается предание об Агарте. В народе по большей части распространены истории, наподобие русских легенд о «подземной чуди» или невидимом граде Китиже. Последнее даже более точно, так как увязывает сказания о Подземном царстве с эпохой Чингисхана. Однако подобная актуализация древней истории типична для народного сознания, оторванного от достоверных источников: известно, что даже в начале нынешнего века население степной Украины упорно считала скифские курганы шведскими могилами, а соловецкие монахи (до закрытия монастыря в революционные годы) считали, что древнейшие каменные кладки-лабиринты на Соловецких островах, восходящие не иначе как к гиперборейской старине, выложены якобы по указанию Петра 1.
Так и монгольские араты рассказывали русскому путешественнику осовремененную легенду о том, как некое монгольское племя, спасаясь от ига Чингисхана, ушло под землю и навсегда скрылось в Подземной стране. Пастухи даже показывали место, где это произошло. Когда-то давным давно некий охотник проник через закоптелые ворота в Подземное царство Агарты, а вернувшись стал рассказывать всем об увиденных чудесах. И тогда ламы отрезали ему язык, чтобы он никому более не смог поведать о Тайне тайн.
Тем не менее посвященным известно, что властелином Подземного царства является великий Царь Мира, как его величают на Востоке. А царство его — Агарта, основанное на принципах Золотого века,- существует не менее 60 тысяч лет. Люди там не ведают зла и не совершают преступлений. Невиданного расцвета достигли там науки, поэтому подземный народ, достигший невероятных вершин знания, не ведает болезней и не боится никаких катаклизмов. Царь Мира мудро управляет не только миллионами собственных подземных подданных, но также еще и тайно всем населением поверхностной части Земли. Ему ведомы все скрытые пружины мироздания, он постигает душу каждого человеческого существа и читает великую книгу судеб.
Царство Агарты тянется под землей по всей планете. И под океанами тоже.
Существует также мнение, что народы Агарты вынуждены были перейти на подземное жительство после вселенского катаклизма (потопа) и погружения под воду суши — древних материков, существовавших на месте теперешних океанов.
Как рассказывают гималайские ламы, в пещерах Агарты существует особое свечение, позволяющее даже выращивать овощи и злаки. Китайские же буддисты знают, что древний народ, укрывшийся после очередного светопреставления под землей, живет в пещерах Америки. Вот они — эквадорские подземелья Эриха фон Денникена в предгорьях южноамериканских Анд! Напомним, что сведения, почерпнутые из китайских (!) источников, обнародованы в 1922 году, то есть ровно за полвека до того, как неуемный швейцарец начал свой фантастический спуск на 240-метровую глубину к таинственным хранилищам древнего знания, затерянных в труднодоступных местах эквадорской провинции Морона-Сантьяго.
В подземных мастерских кипит неустанная работа. Там плавятся любые металлы и куются изделия из них. В неведомых колесницах или иных совершенных приспособлениях носятся подземные жители по туннелям, проложенным глубоко под землей. Уровень технического развития подземных обитателей превосходит самое смелое воображение. Они в состоянии осушить моря, затопить сушу и воздвигнуть горы среди песков пустыни. Они с легкостью могут взорвать земную кору, истребить все живое на земле и обратить ее поверхность в пустыню.
Скорее всего, именно эти сведения, добытые неизвестно какими путями были известны Барченко, который предпринимал упорные поиски следов деятельности такой технически развитой цивилизации в разных точках Россиии, начиная с Кольского полуострова. И именно перспективой получить легкий доступ к секретам древнего знания, включая владение ядерной и полевой (лучистой) энергией, он сумел заинтересовать всесильное ведомство Дзержинского и лично Железного Феликса.
Точно так же за два с половиной тысячелетия до встречи Барченко с Дзержинским феноменальные достижения Агарты поразили самого Будду. Когда-то благостный царевич Шакьямуни совершив восхождение в горы, обнаружил там каменные таблицы. Испещренные письменами, которые он сумел расшифровать только в старости. Будда понял, кому принадлежат найденные им письмена, и самолично отправился в царство Агарты. Там он встретился с самим Царем Мира — Брахитмой и получил от него, дабы передать людям, священные знания, совсем крохи — всё, что сумела удержать его память.
* * * * *
Происхождение название Агарты не вполне ясно. Никто не берется растолковать этимологию этого звучного, но непонятного слова. Неизвестно даже с какой стороны к нему подступиться. Впрочем, одна зацепка имеется.
Фантастическая, конечно, но всё же… Чтобы поразмышлять, придется вновь вернуться к Великой Богине — Бабе Яге. Напомним, что на самом деле ее имя звучит, как Йага: 4 звука передаются при помощи 3-х букв. Так вот, имя [Й]ага вполне может быть сопряжено с названием загадочной подземной страны Агарты. Кстати, как уже отмечалось, в некоторых северорусских сказках Баба Яга — хозяйка Подземного царства и живет под землей.
Но не менее интересен и другой аспект проблемы. Значение лексемы «ага»
связано вовсе не со злым. а с добрым и благостным началом. Достаточно вспомнить, что означают русские имена с этим корнем греческого происхождения: Агафон (переводится — «Добрый», «Благостный») и Агафья (Агата) (переводится — «Добрая» «Хорошая»). Есть еще более редкие и экзотические имена, но зато не менее показательные: Агапа (что значит — «Любимая») и Агап (полное имя — Агапион или Агапит, что значит — «Любимый»).
Все имена созвучны, но происходят от разных греческих слов: agathos — «добрый, хороший»; agathe — «добрая, хорошая» — от agathon — «добро, благо»;
agape — «любовь» от agapаo — «любить». Сказанное лишний раз подтверждает выдвинутое предположение, что Йага как Великая Богиня первоначально была наделена не только отрицательными, но и многими положительными чертами и вообще, как и положено, представляла собой классическое воплощение Женского Начала со всеми его функциями и атрибутами.
Сказанное косвенно подтверждает и вторая часть названия Подземной страны Агарты. Метод археологии языка и реконструкции смысла приводит к следующим выводам. Если проанализировать фонетический субстрат rt, то он вполне сопрягается с санскритскими словами rata («наслаждение в смыле удовольствия») и rati («наслаждение в смысле сладострастия»). Рати — имя древнеиндийской и современной индуистской Богини Любви, сексуального наслаждения и изысканного сладострастия (рис.172). Она — дочь злокозненного демона Мары (рис.13) и жена Бога Любви Камы (в честь которого создан знаменитый эротический трактат «Камасутра») и во многом напоминает свою ближневосточную сестру — необузданную и ненасытную Богиню Иштар, но Рати менее кровожадна и более утонченна.
Взгляните на изображение общеарийской Богини Любви и сексуальной страсти, — быть может, когда-то именно так выглядела и русская Баба Яга. Однако в дальнейшем при дифференциации этносов, языков и культур, а также смне идеолгических доминант и мировоззренческих парадигм произошла демонизация образа Великой Богини и превращение ее в злобное и зловредное существо. (По той же схеме и тем же причинам, как было показано выше, происходила и демонизация Горгоны Медусы — превращение ее из прекрасной Лебединой Девы в безобразного и смертоносного монстра).
Доказательства прошлых сексуальных функций Бабы Яги можно отыскать, как бы это странно ни показалось на первый взгляд, в джунглях Амазонки. Дело в том, что, популярная русская сказка «Гуси-лебеди» с выслеживанием и преследованием Бабой Ягой мальчика и кульминационным перегрызанием ею дуба — самым неожиданным для современного читателя образом повторяет свою сюжетную линию в сказках и мифах южноамериканских индейцев. Разница лишь в том, что южноамериканская ведьма занимается сексуальными домогательствами, а дерево, где спасается герой, пытается перегрызть с помощью зубастых гениталий. По мнению исследователей, в южноамериканском мифе закодированы некоторые характерные особенности, присущие матриархальным отношениям, и точно такой же смысл был первоначально заложен в русской сказке (что лишний раз подтверждает общность культурных, мифологических и языковых корней всех народов мира).
Что касается зубастых гениталий, то их образ подсознательно заложен в памяти каждого человека — как скрытое воспоминание о родах, во время которого страдает не только мать-роженица, но и новорожденное дитя.
Устойчивый и не очень приятный образ, сопровождаемый чувством неподдельного ужаса, постоянно возникает у некоторых людей во сне, а также в лабораторных и клинических опытах с применением галллюциногенных препаратов. Такие экперименты на протяжении многих лет проводились известным американским психологом (чешского происхождения) Станиславом Гроффом с привлечением тысяч добровольцев, и во всех случаях был получен однозначный результат, о чем подробно рассказывается в ряде монографий автором уникальной методики, в том числе и в изданной во многих странах мира книге «За пределами мозга: Рождение, смерть и трансценденция в психотерапии» (русский перевод — 1993
г.), где помимо статистики, приводится множество иллюстраций.
Память о былом языковом единстве и, возможно, о Богине Любви — Рати, сохранилась в современном русском языке. Слово «рачительный» с нынешнем понимании означает «старательный», «заботливый»,»усердный». Образовано оно от древнерусского слова «рачити», означавшего «любить» и «желать». Отсюда до недавнего времени и на протяжении всей истории русской письменной культуры слово «рачительный» означало прежде всего «любовный», «прекрасный», «восхитительный». Соответственно «рачитель» значило «любовник», «рачительница» — «возлюбленная», «рачительство» — «любовь», «страсть», «влечение» (в одной древнейшей перводной рукописи про сладострастие Афродиты сказано: «Афродитию же желание и рачительство нарекоша»). Нетрудно догадаться, что все перечисленные слова происходят из одного праязыкового источника, общего и для санскритского слова rati, и для имени Богини Рати (только за многие тысячелетия самостоятельного языкового развития звук «т»
превратился в «ч»).
Таким образом, исходя из всего предпринятого лингвистического и семантического анализа, можно предположить, что в основе названия страны Агарты лежит понятие «любовь», причем в удвоенном, продублированном выражении, так сказать, «любовь в квадрате».
* * * * *
Не надо, однако, думать, что все сообщения о Подземной царстве относятся либо к легендарному прошлому, либо к недосягаемым территориям. Нечто подобное обнаружено и в самом центре России, в Поволжье на реке Медведице (притоке Дона). Много лет опираясь на сообщения старожилов и зафиксированные во множестве аномальные явления, пытается добраться здесь с большой группой добровольных помощников и ученых-энтузиастов до разветвленной сети древних подземных туннелей известный изыскатель Вадим Чернобров (участник экспедиции «Гиперборея-98»). Когда-то, еще до войны, лазы к подземным убежищам выходили на поверхность. Есть сообщения о них и в дореволюционных изданиях. Говорят даже, что в юности здесь бывала и медитировала Елена Ивановна Блаватская (1831-1891), тогда еще носившая девичью фамилию — Ган. Немало известно и устных преданий о несметных сокровищах, хранящихся глубоко под землей и загадочных стражах, их стерегущих.
Существуют очевидцы, которые видели таинственные лазы в глубину: сами не спускались, но знавали людей — вот те действительно когда-то путешествовали по подземным коммуникациям. Однако в июле 1942 года, во время наступления фашистов на Сталинград, «особисты», опасаясь деятельности диверсантов (подземные коммуникации находятся на территории бывшей Республики немцев Поволжья), взорвали все выходы на поверхность. Да так основательно, что расчистить давнишние спуски абсолютно невозможно. Остается пробиваться по-новому…
В течение ряда летних сезонов экспедиции Черноброва с помощью чувствительных физических приборов удалось определить многокилометровые контуры подземных туннелей, произвести бурение и начать раскопки. На глубине восьми метров исследователи наткнулись на внешнюю часть одного из сводов.
Раскопы стало заливать грунтовыми водами. Но лучше всего предоставить слово самому Вадиму Черноброву (его рассказ публикуется с любезного согласия автора).
…В 1992-1993 годах никакого специального оборудования для обследования подземных объектов с нами не было, и потому каждый раз предполагалось, что к поискам можно будет вернуться через год. Тогда казалось, что обследовать все будет несложно. После того, как в степи нам повстречалась машина геологоразведки, наконец, стало реальным воспользоваться данными современной науки. Но …наука оказалась не всесильной. Вы слышали про термин «красная полоса»? Так в геологии называют места, где современными методами не просматриваются недра планеты. Во всем СССР в конце века оставалось всего два таких места: под Тбилиси и здесь, в Поволжье. Сколько геологоразведка ни мучалась — прозондировать почву на глубину более нескольких десятков метров она была не в состоянии, что-то наглухо преграждало путь сейсмоволнам.
Самая простая гипотеза, которая приходит на ум — под землей гигантская пустота, заполненная воздухом. Но пустота не может висеть «просто так», свод должен опираться на дно хотя бы колоннами, а колонны, хотя и по-другому, но все-таки прекрасно проводят сейсмоволны! Значит, это не простая пустота. Так и хочется сказать, что места эти словно бы накрыты от постороннего любопытного взгляда неким экраном, но пока это — не более, чем фантазия.
Итак, геологи подтвердили, что внизу находится пустота. Но узнать куда она идет — геологоразведочной технике оказалось не по зубам. Все, что можно было сделать нам в тот момент — проследить сверху с помощью проверенных за предыдущие тысячелетия обычных биорамок направление пещеры, однако… уже через несколько сот метров путь оператору с биорамками (лозоходцу) преградило болото…
Бур — это ручной ворот со сверлом, которое можно наращивать и удлинять за счет присоединения дополнительных двухметровых секций труб. Как и гужевая тяга, подобное простое устройство, которое раньше было в каждом уважающем себя колхозе, в послевоенное было вытеснено техникой (которая, в свою очередь, была затем вытеснена кризисом). Теперь же требовалось найти хозяина бура, попытаться пройти в почве энное количество (по расчетам, 8-15) метров и сверху попасть в свод пещеры. Между тем, время не ждало. Чтобы выбрать место для будущего бурения с наименьшей глубиной, потребовалось пройти над пещерой сверху на всем ее протяжении. Гравитометр относительно хорошо почувствовал пустоту на небольшой глубине, биорамки же не теряли свод пещеры даже тогда, когда он уходил под холм. Вот так, совместными усилиями за несколько дней были выяснены многие неизвестные ранее детали. Во-первых, сразу же бросилось в глаза, что подозрительно постоянной держится ширина свода пещеры — около 7 метров. Во-вторых, что пещера придерживалась одного направления. Это мы поняли достаточно быстро, сразу же, как обошли с другой стороны болото, преградившее путь в прошлый раз…
Расставленные накануне над пещерой белые флажки для ориентировки до этого не удавалось увидеть все вместе из-за сильной пересеченности местности.
Теперь же, с горы они все были как на ладони, и все были расставлены словно бы по одной ниточке! Если бы каждый флажок не приходилось втыкать в землю самому, я бы скорее поверил, что их расставили на полях и в оврагах опытные геодезисты, пользующиеся самой совершенной измерительной техникой. Пещера на расстоянии по меньшей мере 4,5 км была ровной как стрела! Никто из нас никогда не встречал упоминания о столь ровной пещере. Да и пещера ли это?
Как можно назвать пустотелое подземное сооружение, точно выдерживающее на всем расстоянии направление и ширину? В природе до сих пор не было известно столь ровных подземных рек, пещер, разломов или трещин. И не просто ровных.
Под самой вершиной горы обнаружилось, что ровная до сих пор, пещера расширяется до 35 метров и из этой образовавшейся залы в разные стороны под разными углами уходили еще по меньшей мере 3 таких же 7-метровых ответвления. Проследить дальше их направление просто не хватило уже времени…
Пещера оказалась искусственным туннелем?! Чьим? Сильно сомневаюсь, чтобы его прорыли «лесные разбойники», на которых в прошлом и позапрошлых веках приходилось списывать принадлежность «пещеры». Для чего бы им понадобилось сооружать столь циклопическое сооружение, а главное, как бы они без маркшейдерских навыков выдержали бы столь точно все размеры? Замечу, что и стандартный туннель метро (кстати, меньший в диаметре) никогда не бывает абсолютно ровным. Вряд ли у «разбойников» были тысячи рабов, среди которых и талантливые маркшейдеры, которые за десятки лет вырыли бы им подземную дорогу, на которой лихие люди на двух подводах смогли бы свободно разъехаться. Такая точность хорошо бы пригодилась, будь этот туннель взлетной полосой какого-то подземного аэродрома: что-то похожее в СССР строилось уже с 1930-х годов. Но отпадает и эта версия, во-первых, до 1942 года строили под землей не взлетные полосы, а убежища для самолетов;
во-вторых, взлету самолета из туннеля сильно мешала бы гора, находящаяся сразу перед выходом; в-третьих, 7-метровой ширины полоса — это все-таки мало для несущегося на большой скорости самолета…
Каких только новых слухов и легенд о туннелях не удалось выслушать за это время! В основном, местные старожилы либо сами слышали о том, что где-то рядом есть старые пещеры, либо даже сами искали их в детстве. Большинство имеет в виду именно пещеры, употребляют только такой термин. Но слово «туннели» нет-нет, да и промелькнет из их уст без всякой подсказки с моей стороны. Легенды передают от деда к внуку рассказ о разбойниках, которые действительно жили в прошлом веке в каких-то пещерах. Разбойники (а точнее, просто беглые люди) эти селились в одной-единственной деревне М. в этом районе и очень быстро богатели.
Способ или источник своего обогащения жители этого села долго держали в секрете, возможно, что причина была в туннелях (пещерах). Ну а пещеры эти, согласно рассказам стариков, вели с одной горы на другую и были они, по всей видимости, строго прямыми. Откуда это известно? Нет, старики не были в туннелях, но догадываются, что разбойники предупреждали друг друга о малейших неприятностях. Известия от одной горы до другой (скакать на лошади несколько часов) доходили практически мгновенно. Старикам (до изобретения радио и внедрения телеграфа) был известен только один вид такой мгновенной связи — связь с помощью огня костра. Хотя сигнальные костры просматриваются обычно со всех сторон, однако, из окрестных сел костров на горе не видели.
Следовательно, сделали вывод наши старики, костры были зажжены внутри тоннелей под землей. А еще, мы сделаем свой вывод, что сами туннели должны быть идеально прямыми с зеркальными или светоотражающими стенками. Иначе свет в туннеле за несколько десятков километров не увидеть!..
«Мой дед гонял разбойников по этим туннелям!…» Расскажите, расскажите подробнее, прошу одного старика. А дело, оказывается было так: в гражданскую войну в неких тоннелях скрывалась банда Бородая. От преследований красноармейцев атаман каждый раз уходил в горных лесах, проходил со своим отрядом через оцепление как по воздуху и оказывался позади цепи заграждения.
Date: 2021-08-30; view: 113; Нарушение авторских прав
§
Согласно пересказу, дед моего собеседника был уверен, что банда на конях проходла через очень старый туннель, о существовании которого он также знал.
В этом туннеле (или пещере) красноармейцы наконец подловили отряд Бородая и забросали его гранатами…
Как мне объяснили, место это находится «там, где сейчас поставили телевышку», я пытался найти самостоятельно отыскать входы, но пока безрезультатно. Предпоследний раз пещерами пользовались цыгане-конокрады.
Они угоняли несколько раз табуны лошадей (ну может не табуны, а нескольких животных) из деревень. Причем, местные мужики пытались подловить воров, устраивали на них засады, но те уходили «как под землю», причем вместе с лошадьми. Коневоды знают, что провести лошадь в пещеру исключительно трудно: животное трепещет перед узкими проходами, боится, что не сможет повернуться в них. Однако, украденные лошади проходили в пещеры быстро и без осечек.
Вывод напрашивается сам собой: вход в туннели был сравнительно большой…
Ну а последние, кто видел туннели, были, как вы уже знаете, советские саперы в 1942 году. Или — немецкие подростки, лазившие в туннель незадолго до взрыва. Не исключено, что их скелетированные тела до сих пор ждут спелеологов в дальних штреках… Поволжских немцев, некогда живших в этих местах и которые в начале войны поголовно выселили, разыскать не удалось…
Куда же ведут туннели? Еще когда я впервые рассказал о туннелях с трибуны Зигелевских научных чтений в 1996 году, специалистами выдвинут ряд гипотез:
1) Туннели — секретные военные базы. По поводу данной версии абсолютно точно установлено, что во всей округе нет и никогда не было военных баз.
2) Туннели — разлом в коре, древняя пещера или какая-то пустота естественного происхождения. Но то, что нам известно об этой пустоте, полностью исключает подобную гипотезу: наука не знает столь идеально ровных разломов…
3) Туннели — энергетическая структура живой Земли. Комментировать трудно, ибо ничего не известно об организме нашей планеты, дабы опровергнуть или подтвердить эту идею…
4) Туннели — искусственное сооружение древней цивилизации. Если это так, то к слову «цивилизация» необходимо добавить приставку «супер»…
5) Туннели — это часть сооружений или место обитания неизвестной подземной цивилизации или жителей иного пространства-измерения. В принципе подобное не исключено. Иногда местные жители наблюдали как люди в странных одеждах бродили в округе, а затем неожиданно исчезали.
6) Туннели — тайная база космических пришельцев, подземный оборонительный бастион для отражения возможных атак звездных противников или что-то еще в этом роде.
7) Туннели — скрытая транспортная сеть, сделанная или в далеком прошлом, или представителями внеземных цивилизаций. От одного контактера поступила даже информация, что эта сеть тянется от Поволжья аж до Новой Земли в Северном Ледовитом океане.
Итак, было решено проследить, куда же дальше ведет эта странная пустота под степной местностью (разумеется, только сверху, но зато всеми доступными средствами). Оказалось, что туннель продолжался дальше на многие километры.
Наконец, приборы показали, что пустота под землей стала заметно расти, ширина постепенно увеличилась с 22 метров до 80, затем — до 120. Казалось бы, по этому росту можно было понять, что приближаемся к чему-то более чем странному… Измерять сверху становилось все труднее, местность шла на подъем, к следующей возвышенности. Труднее было и по другой причине: у кого-то при приближении к объекту поиска заболела голова, аппаратура стала накаляться, приборы — зашкаливаться, на радиомикрофонах у телегруппы появилась какая-то наводка, затем они вообще отказались работать на склоне.
И все же то, что открылось нашему взору на вершине гряды, трудно описать без лишних эмоций…
Еще в 1980-х годах с Шанхайской горкой на Медведицкой гряде мы видели 3
места со вспученной землей. В августе 1998 там же, но в паре сотен метров к востоку мы нашли еще 2 таких места. Бугорки диаметром 2-3 м, высотой 30-40
см из растрескавшейся земли. Ощущение такое, словно гигантский подземный крот пытался выбраться из-под земли, но в полуметре от воздуха остался отдыхать. Или другое сравнение — словно бы там, на глубине пыталась всплыть небольшая подземная лодка! Совсем недалеко от нашего лагеря было отмечено еще несколько следов плавания этой «подземной лодки». В 1997 году в полукилометре на запад от лагеря заметили и полосу вспученной потрескавшейся земли шириной 3 м и длиной не менее километра; полоса начиналась около основного тоннеля и уходила на юго-запад, где и теряется в оврагах…
В 1998 году в полукилометре на юг от лагеря мы заметили и засняли другую, прямую как струна, полосу. На этот раз грунт не вспучивался, а наоборот, как бы оседал после «проплыва» гипотетической «подземной лодки». Хотя, если говорить о внешнем впечатлении, последний случай больше напоминает след подземного туннеля шириной 2-3 м, у которого обвалилась, на 20-30 см просела от старости крыша. Полоса также берет свое начало примерно от точки, где проходит основной тоннель и идет на восток пару сотен метров, где теряется под холмом… Кто или что ползает или летает под землей? Гигантские подземные монстры? Вряд ли… Подземные атомные лодки, о строительстве которых советские конструкторы мечтали еще в 1980-х годах? Но проектирование их, насколько известно, прекращено… Неопознанные подземные (летающие) объекты? Быть может, скважины без отброса земли роют шаровые молнии? Но тогда мы ничего не знаем о шаровых молниях…
…Кроме описанных случаев экспедиции пришлось пережить и ряд других потрясений. Как только начались раскопки древнего туннеля, начался ураган, который разорвал две палатки, еще две палатки повалил, ветром унес многие все сушившиеся вещи, бумаги, дождем залил костры и раскоп. Автобур сломался в пути (машина заблудилась, застряла, едва не свалившись в овраг), водитель смог выехать в город лишь спустя 4 дня. А за оставшиеся до завершения экспедиции дни ручным буром удалось пройти не более 30-40 см. Далее бур уперся в твердый грунт (или потолок?) и стал проворачиваться вхолостую…
Так, что же там, внизу?!
Который уже год возникает вопросов больше, чем дается ответов. Когда, с какой по счету попытки удастся приоткрыть завесу секретности над возможно тайной поволжской земли? Кто знает, кто знает… Одно ясно — для приближения времени разгадки придется вновь организовывать очередную экспедицию. Хотя не исключено, что ответ дадут привезенные в Москву странные находки: «керамический шарик», «железяка-токопровод» и другие артефакты они уже успели поставить в тупик не одного эксперта?.. Никто не знает, когда будет поставлена последняя точка в этой истории…
* * * * *
Тема древних подземных коммуникаций в общем-то неисчерпаема. Так, в алжирской Сахаре давно уже открыта и частично исследована уникальная сеть полуразрушенных подземных туннелей. Всего обнаружено более 230 таких туннелей, вырубленных в известняковых породах. Их средняя высота — 3 м, ширина — 4 м; общая совокупная протяженность около 1000 миль.
Предположительно, учитывая местоположение в пустынной местности, они предназначались для пропускания воды. Время строительства и происхождение самих строителей никто определить не берется…
Нас, однако, занимает прежде всего Россия. Что ж, отправимся в Якутию. На реке Вилюй известна загадочная аномальная зона с таинственными выходами из-под земли на поверхность. Речь идет о знаменитой Долине смерти (по-якутски Елюю Черкечех), где непонятные надземные купольные сооружения прикрывают проходы, уводящие в неизведанные недра (рис.173). О Долине смерти писал еще в прошлом веке известный исследователь Вилюя Р.Маак: «На берегу речки Алгый тимирнить, что означает «Большой котел утонул», действительно находится гигантский котел из меди. Величина его неизвестна, так как над землей виден только край, но в нем растет несколько деревьев…».
Исследователь древних культур Якутии Н.Архипов тоже знал о странных объектах: «Среди населения бассейна реки Вилюй издревле бытует предание о наличии в верховьях этой реки громадных бронзовых котлов-олгуев. Предание это заслуживает внимания, так как к этим предполагаемым районам местонахождения мифических котлов приурочено несколько речек с якутскими названиями «Олгуйдах», что означает «Котельная»…».
Молодой изыскатель из города Мирный Александр Гутенев (он принимал участие в экспедиции «Гиперборея-98» и его друг — художник Юрий Михайловский рассказали на страницах журнала «Чудеса и приключения» (1996, ј5) о старом кочевнике: тот, побывав в Долине смерти, поведал о металлической норе, в которой лежат промерзшие насквозь «шибко худые, черные одноглазые люди в железных одеждах». Есть тому и другие свидетельские подтверждения. Что же это за странные «котлы» скрываются в якутской земле? Обломки «летающих тарелок», попадавших туда после космической битвы, как утверждают некоторые уфологи? Или это следы какой-то древней цивилизации? Ответа нет. Ясно только, что далеко не все в этих легендах и слухах является досужей выдумкой.
Исследовательское объединение «Феномен» получило письмо еще от одного человека, посещавшего Долину смерти. Михаил Петрович Корецкий из Владивостока пишет: «Я побывал там трижды. Первый раз в 1933 году, когда мне еще было 10 лет — вместе с отцом ездил на заработки. Потом в 1939 году — уже без отца. И последний раз — в 1949 году в составе группы молодых ребят.
Долина смерти тянется вдоль правого притока реки Вилюй. По сути — это целая цепочка долин вдоль его поймы. Все три раза я был там с проводником якутом.
Шли мы туда не от хорошей жизни, а от того, что там, в этой глуши, можно было мыть золото, не ожидая в конце сезона ограбления и пули в затылок. Что касается таинственных объектов, их там наверное много, потому что за три сезона я видел семь таких «котлов». Все они представляются мне совершенно загадочными: во-первых, размер — от шести до девяти метров в диаметре.
Во-вторых, изготовлены из непонятного металла. Дело в том, что «котлы» не берет даже отточенное зубило (пробовали, и не раз). Металл не отламывается и не куется. Даже на стали молоток обязательно оставил бы заметные вмятины. А этот металл сверху покрыт еще слоем неизвестного материала, похожего на наждак. Но это не окисная пленка и не накипь — ее тоже не сколоть, ни поцарапать.
Уходящих вглубь земли колодцев с комнатами, о которых говорится в местных легендах, мы не встречали. Но я отметил, что растительность вокруг «котлов»
аномальная — совсем не похожа на то, что растет вокруг. Она более пышная: крупнолистные лопухи, очень длинные лозы, странная трава — выше человеческого роста в полтора — два раза. В одном из «котлов» мы ночевали всей группой (6 человек). Ничего плохого не ощущали, ушли спокойно без каких-либо неприятных происшествий. Никто после серьезно не болел. Разве что у одного из моих знакомых через три месяца полностью выпали все волосы. А у меня на левой стороне головы (я на ней спал) появились три маленьких болячки размером со спичечную головку каждая. Лечил я их всю жизнь, но они до сегодняшнего дня так и не прошли.
Все наши попытки отломить хоть кусочек от странных «котлов» не увенчались успехом. Единственное, что мне удалось унести — камень. Но не простой — половинка идеального шара диаметром шесть сантиметров. Он был черного цвета, не имел никаких видимых следов обработки, но был очень гладкий, словно отполированный. Я поднял его с земли внутри одного из этих котлов. Этот сувенир я привез с собой в село Самарку Чугуевского района Приморского края, где жили мои родители в 1933 году. Он лежал без дела, пока бабушка не решила отстроить дом. Понадобилось вставлять стекла в окна, а стеклореза не было во всем селе. Я попробовал царапать ребром (гранью) половинки этого каменного шара — оказалось, что он режет с удивительной красотой и легкостью. После этого моей находкой много раз пользовались, как алмазом, все родственники и знакомые. В 1937 году я передал камень дедушке, а его осенью арестовали и увезли в Магадан, где он прожил без суда до 1968 года и умер. Теперь никто не знает, куда подевался тот камень…»
Приведенное письмо, вне всякого сомнения, содержит новые факты и порождает новые загадки. Из какого такого сверхкрепкого материала изготовлены эти странные объекты, кем, когда и зачем? Невольно вспоминается загадочная фигурка Великой Богини из сверхпрочного сплава (рис.58), представленная в экспедицию «Гиперборея» инженером из Ревды Александром Федотовым, который нашел ее в глухом ущелье Ловозёрских тундр. Якутские легенды описывают достаточно странные события, непосредственно связанные с металлическими объектами на реке Вилюй и скрытыми в вечной мерзлоте. Это и загадочный огонь, изрыгаемый из некоей отвесной металлической трубы, прикрытой «хлопающей крышкой», и железные коридоры, уводящие глубоко в недра земли…
Там, согласно тем же преданиям, обитает «сеющий заразу и мечущий огненные мячи» исполин Уот Усуму Тонг Дуурай, что в переводе означает «преступный пришелец, продырявивший землю и укрывшийся в глубине, огненным смерчем уничтожающий все вокруг»… Кто он — «преступный пришелец»? И что это за металлический коридор с «хлопающей крышкой», откуда время от времени изрыгается огонь? Если бы не древность легенды, можно было бы подумать о подземной ракетной шахте стратегического назначения…
Сами авторы публикаций считаютих делом рук человеческих. Котлы хоть и прочные, но не беспредельно. В своем письме Михаил Петрович подчеркивает: в 1933 году якут-проводник говорил ему, что 5-10 лет тому назад он обнаружил несколько котлов-шаров (они были абсолютно круглые), которые высоко (выше человека) выступали из земли и выглядели как новенькие. А позже охотник уже видел их расколотыми и разбросанными… Исследовательская группа из объединения «Феномен» готовится к экспедиции в район якутской Долины смерти.
Планируется досконально изучить загадочные объекты и провести их приборное обследование с помощью физической аппаратуры.
* * * * *
Впечатляющие результаты, хотя и вновь уводящие нас за границы России, были получены в ходе сенсационной экспедиции в Тибет, организованной летом 1996 года группой уфимских ученых во главе с директором Всероссийского центра глазной и пластической хирургии профессором Эрнестом Мулдашевым. О ее ходе и итогах подробно сообщалось в отечественной печати («Аргументы и факты». 1996. јј 34, 45, 46; 1998. ј23; публикации были продолжены в 1999 году). Поиски законсервированного генофонда человечества привели исследователей к созданию своего рода фоторобота прапредка человека (рис.174), которого они назвали «атлантом». Когда виртуальный портрет показали тибетским ламам, они поведали о запретной пещере, где в состоянии анабиоза находится множество подобных существ, представляющих различные цивилизации прошлого. Руководитель экспедиции побывал в таинственной пещере:
«Вход в пещеру находится на безлюдном скальном горном склоне. Лишь тропинка ведет к небольшому лазу, найти который, не зная, почти невозможно;
таких углублений в скалах множество. Через 25-30 м узкого прохода уже в полной темноте встречается дверь, запертая на замок. Дверь вмонтирована в камни. Видимо, ее установили особые люди. За дверью появляется большой зал, который переходит в двухметровый по ширине лаз. Именно здесь я ощутил действие психоэнергетического защитного барьера. Вначале возникло легкое чувство тревоги, которое стало переходить в страх. <…> Чувство страха усилилось и неожиданно сменилось чувством непонятного и сильного негодования, и появилась головная боль. Было такое ощущение, что душа твоя негодует и хочет вернуться наружу. Руку, протянутую вперед, я перестал почему-то ощущать. <…> [Далее] есть моменты, о которых я не имею права говорить…»
Действительно, все, кто когда-нибудь воочию сталкивался с подобными феноменами, вынуждены были брать на себя обет молчания. Таково главное условия проникновения в таинственный мир Шамбалы — страны высшего знания и высшей мудрости.
И всё же известны свидетели, соприкасавшиеся с Неизведанным, которые нарушали обет молчания и приоткрывали завесу Таинственного несколько более, чем обычно дозволяется. Среди решившихся на откровение — загадочный автор, лама Лобсанг Т. Рампа Пройдя испытание «малой смертью» в Лхасе, он был допущен к сокровенным святыням Тибета. Соприкосновение с Хранителями Подземного царства свершилось в канун 1927 года. Ниже даются отрывки из документальных воспоминаний, которые превосходят всякую фантастику (полностью текст опубликован в журнале «Чудеса и приключения». 1997. ј7):
«Меня повели тайными ходами под храм Поталы. Мы шли коридорами и лестницами, которые были мне знакомы, но вот мы достигли торца прохода, за крытого скалой. Вдруг пришел в движение огромный блок, похожий на скалу, и нам открылся прямой и темный проход. Здесь пахло затхлостью, пряностями, ладаном. Я впервые попал сюда. Мы очутились перед огромной золоченой дверью.
Она открылась, словно судорожно протестуя против вторжения, эхо заглохло вдали. Факелы были заменены на масляные лампы. Мы попали в огромное подземелье, образовавшееся тысячелетия назад в скалах из-за вулканической деятельности. Застывшая лава — в коридорах и закоулках, она повсюду, — должно быть, она искала пути к кратеру. «Мы мним себя Богами, — подумал я. — Но на самом деле… Сосредоточить мысли на предстоящем, только на нем» — и я вздрогнул. Мы уже находились в храме Тайной Мудрости.
Мы приблизились к одной из стен, на которой была нарисована калачакра.
Она была метров пяти в диаметре. В мерцающем свете она вращалась как бы сама по себе. Кружилась голова. Шедший впереди исчез: то, что казалось его тенью, было расплывчатым контуром двери. Эта дверь открывалась в узкий, извилистый проход, где даже свет ламп только нагнетал темноту. Мы шли вперед, дрожа и скользя. Воздух давил, казалось, вся тяжесть земли легла на плечи. Было чувство, что я проник в центр мира. Повернули в обход и вышли к огромной нише, словно зеркало, она отливала золотом, а в скальной породе разбегались золотые прожилки. Над головой они мерцали, когда от них отражался свет ламп.
В центре ниши — черный дом!.. Он сверкал как будто был выстроен из эбонита… Стены дома покрывали символы, подобные тем. которые я видел на скалах у подземного озера. Через высокие двери мы вошли в дом. Внутри — три саркофага из черного камня с рисунками и загадочными надписями. Они открыты!
Я бросил взгляд внутрь одного из них, и у меня перехватило дыхание. Я почувствовал слабость. «Смотри, сын мой, — сказал один из спутников, — вот они, те, кто жили словно Боги в этой стране, когда здесь еще не было гор.
Они ходили по этой земле, омытой морем в те времена, и другие звезды тогда горели в ее небесах. Запоминай все, ибо только посвященные видели это».
Я был очарован. И я трепетал от страха. Три обнаженных тела, все в золоте… Они лежали передо мной. Двое мужчин. Одна женщина. Каждая черточка их четко передана в золоте. Они были огромны! Женщина больше трех метров, а самый рослый, мужчина, — больше пяти метров. Большие головы, слегка сходящиеся на макушке в конус. Угловатые челюсти, небольшой рот, тонкие губы, длинный, тонкий нос. Их можно было принятъ за живых — казалось, они спали. Мы прошли на цыпочках, разговаривая тихо, как бы боясь разбудить их.
Мне удалось осмотреть крышку одного саркофага — на ней была выгравирована небесная карта! Сведения об астрологии позволяли мне судить о расположении звезд. То, что увидел, никак, однако, не укладывалось в рамки моих знаний.
Старший повернулся ко мне: «Ты входишь в круг посвященных. Ты увидишь сейчас прошлое, узнаешь будущее, но испытание будет тяжелым. Многие не выживали… Готов ли ты?» Я ответил, что готов… Тело мое неожиданно как бы натянулось, все мышцы напряглись. Онемевшие члены стали леденеть. Казалось, я умираю в этой древней могиле, в глубине земли. Ужасный удар потряс мое тело, я стал задыхаться. Послышался шум и треск, как будто скатывали в рулон пересохшую кожу.
Понемногу все стало заливаться голубым светом, как будто луна поднялась над гребнями гор. Показалось, что я лежу на живой огромной змее. Сознание подсказало: я летаю над собственным физическим телом. Ветра не было, но меня поднимало как клуб дыма. Вокруг головы у себя я видел радиацию, похожую на золотой нимб. Из моего тела протянулась нить голубого серебра, которая вибрировала и играла живым блеском. Я смотрел на свое тело сверху.
Постепенно я стал замечать отличие между ним и телами гигантов и подумал о смехотворном самомнении современного человечества. Каким образом объяснят материалисты существование таких гигантов? Вдруг я убедился, что был здесь вовсе не один. Донеслись обрывки разговора. Почудилось, что вдалеке глухо ударил колокол. Звук этот взорвался над головой, и искры причудливых цветов понеслись перед глазами. Мое астральное тело затрепетало, словно лист в сильную бурю. Острые языки огня рвали сознание. Затем черный туман опустился на меня. Пришло успокоение.
Глубокие сумерки стали рассеиваться. Послышался шум набегающих на берег волн. Я вдыхал соленый воздух, ощущал запах морских водорослей. Пейзаж, окружавший меня, был до странного знаком, я распластался на песке, пригревало солнце, рядом — пальмы. Но другая часть сознания протестовала — я же никогда в жизни не видел моря, и я даже не знал о существовании пальм! Но тут послышались голоса, в пальмовой роще — смех. Голоса приближались. Группа загорелых людей появилась из рощи. Гиганты! Все, как один! Я всмотрелся в них — и я тоже с ними — и я тоже гигант среди гигантов!
Когда-то, тысячи и тысячи лет назад, земля была расположена ближе к Солнцу, она вращалась в противоположном направлении. Дни были короче, жарче.
Великие цивилизации возникли тогда на земле. Люди были более разумными, чем сейчас. Из космического пространства принеслась блуждающая планета и столкнулась с Землей. Земля сошла с орбиты и стала вращаться в другом направлении. Вздыбились моря, вода под влиянием обратных гравитационных сил обрушилась на землю, затопила мир, содрогнувшийся от землетрясений.
Некоторые участки суши ушли в пучину, другие поднялись. Тибет поднялся более чем на 4 тысячи метров над уровнем моря и перестал быть теплой страной. Горы извергли дымящуюся лаву и окружили Тибет. Землю пересекли трещины, образовались глубокие ущелья. Там еще продолжала существовать и развиваться флора и фауна прошедших эпох — это было южнее. Вот какие мысли пронеслись в моем астральном сознании.
Но часть моего «астрального посвящения» настолько свята, что я не могу решиться на публикацию…»
Конечно, трудно избавиться от чувства, что тебя мистифицируют. Но иного и не может быть, когда речь заходит о тайнах Подземного царства…
* * * * *
Однако прежде чем перейти собственно к Стране Счастья — Шамбале, считаю необходимым затронуть еще одну достаточно неожиданную тему, которая так или иначе связана со всем предыдущим изложением. В 1994 году журнал «Наука и религия» провел короткую, но всем запомнившуюся увлекательную дискуссию о цивилизации серпентоидов — змееподобных существ. Первым выступил биолог А.Стегалин. В статье «Вначале были змеи» (1994. ј4) он высказал на первый взгляд изящное и нетривиальное предположение, что задолго до появления человека (а затем и параллельно с ним) на земле существовала цивилизация змеевидных гуманоидов.
Читатели живо отреагировали на публикацию и в своих откликах (также опубликованных) припомнили о многочисленных древних мифах, где говорится о разного рода драконах и драконоподобных существах (рис.175), наделенных к тому же и высокоразвитым интеллектом. Достаточно показательны в данном плане древнеиндийские наги (они, кстати, уже упоминались в связи с демонстрацией возможностей метода археологии языка и реконструкции смысла: от архаичной общеарийской корневой основы происходят современные русские слова «нагой», «ноготь» и имя сказочной гигантской птицы Ногай).
Наги (рис.176) — мудрые полубожественные существа ведийского и индуистского пантеона, полулюди и полузмеи — их змеиное тулувище оканчивается человеческой головой. Они — хозяева Подземного царства Паталы, где они живут в блистающих золотом и драгоценностями дворцах и владеют несметными сокровищами земли. Им принадлежит тайна эликсира бессмертия, с его помощью они способны не только неограниченно продлевать жизнь и сохранять вечную молодость, но и оживлять мертвых (русские предания о «живой и мертвой воде» проистекают именно отсюда). Наги легко принимают человеческий облик и часто вступают в любовную связь со смертными людьми.
Особенно изощрены в любовных утехах красавицы-нагини. Но жизнь их вовсе не полна одного лишь благополучия: они находятся в непрерывной и далеко не победоносной войне с птицечеловеком Гарудой (рис.177) и его воинством.
Представляется, что в обоих случаях мы имеем дело с обобщенной тотемной символикой. Кроме того, образ Гаруды смыкается со всей вереницей древних птицелюдей, прообраз которых, несомненно, восходит к Гиперборее и ее летающему народу. Завершая дискуссию на страницах журнала «Наука и религия»
(1995. ј9), читатель И.Павлович пришел к выводу, что цивилизация высокомудрых змей не исчезла бесследно, а продолжает существовать глубоко под землей — собственно, там, где она и существовала с самого начала.
Возможно, сейчас она пребывает в состоянии анабиоза. Причем один из очагов древнего «змеиного царства» находится не где-нибудь, а в Поволжье, на территории так называемой Самарской Луки. (Это, кстати, совпадает и с теми изысканиями, которые систематически проводит Вадим Чернобров). Автор статьи ссылается на свидетельства безымянных очевидцев: будто бы на большой глубине, в толще замерзших подземных вод находятся останки драконоподобных существ…
Я следил за дискуссией и не знал — радоваться или удивляться. Дело в том, что почти те же самые идеи были сформулированы мной на 25 лет раньше, еще в студенческие годы. (Видимо, как это нередко случается, одна и та же мысль может родиться не в одной голове). В начале 70-х годов на данную тему я написал роман «Ущелье Печального Дракона». Правда, рукопись незамедлительно наткнулась на издательскую обструкцию и опубликовать его смог только спустя 10 лет: в сокращенном виде в составе альманаха «Фантастика-81» и полностью в 1989 году в авторском сборнике научной фантастики (рис.178). Действие романа многопланово и развертывается в трех временных измерениях — в Древности, в эпоху монгольского нашествия и в наши дни. Стержнем романа является гипотеза о существовании на Земле в исторические и доисторические времена высокоразвитой цивилизации змееящеров, отдельные особи которой приспособились к благоприятным геотермальным условиям, выжили (хотя и деградировали) и по сей день обитают под землей (точнее — в глубоких горных пещерах). (Не исключаю, что инициатор дискуссии в «Науке и религии»
бессознательно использовал фабулу моего романа — такое тоже случается). Дабы не быть голословным приведу целиком фрагмент с обоснованием главной идеи. В романе данный текст представлен в виде монолога одного из героев:
«Тернисты и неисповедимы пути эволюции, но конечная цель у нее одна — разум. Другое дело, какие непредвиденные препятствия и нечаянные зигзаги подстерегают жизнь на долгом пути развития… В невообразимо далекие времена на просторах первозданных морей и океанов обитал необычный змееподобный ящер. Среди нормально сложенных собратьев он был просто уродцем, случайным мутантом, отклонением от общей линии развития какого-то вида. Для защиты и нападения природа наделила странное существо удивительным свойством — способностью аккумулировать электрическую энергию. Явление в общем-то заурядное — общеизвестен эффект электрического угря или электрического ската. Однако данная «аномалия» сыграла в судьбе электрического ящера решающую роль. Когда на Землю обрушилось похолодание, необычайная способность аккумулировать энергию сделала электроящеров единственными существами, которые могли вступить в активное противоборство с ледниками.
Поначалу бессознательно, зачастую — просто случайно стали они оказывать сопротивление слепому и неумолимому наступлению холода. Постепенно действия змееящеров становились все более осознанными. Проходили века, тысячелетия.
Потребность борьбы рождала потребность новых способов борьбы и потребность действовать сообща. Несколько миллионов лет — и на планете Земля возникла невиданная цивилизация высокоразвитых и мудрых «драконов», возможно, одна из самых необычных форм разумной жизни из всех, которые когда-либо существовали во Вселенной.
Полтора килограмма нервного вещества, втиснутого вместе с бороздами и извилинами в наш не слишком объемистый череп, плюс две свободные руки, способные материализовать абстрактные идеи и создавать разные хитроумные вещи, орудия и приспособления, — сделали человека властелином мира. И это всего лишь за какой-то смехотворный миллион лет. А представьте, какими станут человеческий мозг, людские возможности и способности через сто миллионов лет, каких высот достигнет тогда человеческая цивилизация. Трудно представить? Немыслимо! Нет еще у сынов Земли опыта миллионов веков. Имеется за плечами лишь груз времени в стократ меньший.
Date: 2021-08-30; view: 109; Нарушение авторских прав
§
Ну, а цивилизация змееящеров располагала запасом времени в двести пятьдесят миллионов лет, которые отделяют эпоху появления первых разумных драконов от нашей эры. Как распорядилась эволюция этой вереницей миллионов?
Природе не пришлось изощряться в поисках оптимальных систем кровообращения, дыхания, пищеварения и размножения. В результате долгого и кропотливого отбора у змееящеров все уже было наилучшим образом приспособлено для жизни в любой, но преимущественно водной среде … Странная это была цивилизация.
Диковинны и необычны были существа, ее создавшие. Не рыбы — но плавающие и ныряющие на любую глубину; не птицы — но свободно летающие по воздуху; не звери — но обладающие многими достоинствами млекопитающих; не люди — но далеко превосходящие человека умом и знаниями. Драконоподобный вид разумных змиев, возможно, не слишком подходил для обладателей высочайшего из интеллектов и мог повергнуть в ужас самого отважного героя. Но, как знать, не разбегутся ли в паническом страхе от человеческого вида те разумные создания, которых люди надеются встретить в просторах галактики.
Нельзя измерить человеческими мерками ни мысли, ни чувства, ни страсти мудрых змееящеров, как нельзя беспристрастно рассудить, когда была права природа: вкладывая ли разум в голову человека или же — в голову змея. Это был социум своего рода реалистов и прагматиков, которым была совершенно чужда вера в сверхъестественное и мистическое. Обладая многими чувствами, неприсущими человеку, змееящеры на протяжении тысяч и миллионов лет сумели развить в себе поразительную способность непосредственного постижения информации любой степени сложности. «Будьте мудры, как змии!» — именно той далекой эпохи дожило до наших дней странное на первый взгляд библейсое изречение.
Они мыслили понятиями и категориями, во многом отличными от человеческих, и совсем не знали абстрактных и умозрительных наук, таких, как математика, философия. Зато фундаментальные закономерности, лежащие в основе мироздания, были им прекрасно известны. По человеческим понятиям, они были искусными химиками, физиками, биологами, генетиками. По сей день бороздят океаны гигантские киты и кашалоты, искусственно выведенные и одомаш- ненные змееящерами. А где же сами создатели?
Человек, когда он только еще становился человеком, вступил в противоборство с природой, вооруженный лишь мускульной силой рук, пятью органами чувств, да безграничной возможностью познавать. Все остальное пришлось добывать в долгой изнурительной борьбе. В этом отношении змееящеры имели несомненное преимущество. Полученная от рождения способность аккумулировать и разряжать электрическую энергию в течение тысячелетий эволюции развилась до непостижимых масштабов. Любой из драконов мог почти мгновенно сконцентрировать колоссальный электрический заряд и целенаправленно разрядить его. Одного разряда молниевой энергии вполне хватало на то, чтобы издалека парализовать или уничтожить целое стадо самых крупных животных, превратить в груду песка гранитную скалу и растопить айсберг. Сама природа наделила разумных змиев тем, что человеку удалось открыть и освоить лишь на очень высокой ступени развития науки и техники.
Нашим предкам пришлось пройти через Золотой, Бронзовый, Железный века, пережить эру механики, пара, прежде чем люди достигли в познании тех глубин, которые позволили подчинить электричество, атом, ядро. Змееящеры начинали прямо с глубин и уже на заре своей цивилизации сделались подлинными властелинами электромагнитного поля, которое давало все — силу, энергию, свет, тепло, связь. Но это явилось лишь первой вехой на пути завоевания природы. Вслед за электричеством были обузданы ядерные и внутриядерные силы.
Однако вершины могущества цивилизация драконов достигла, когда подчинила гравитационное поле. Научившись управлять тяготением, драконы сделались практически всесильными.
И все же, достигнув небывалых высот в научном и техническом прогрессе, при всей развитости и совершенстве интеллекта змееящеры в биологическом отношении до самого конца оставались теми же, какими создала их природа: холоднокровными пресмыкающимися, — безнадежно уступая в биологии и физиологии последней теплокровной зверюшке.
Активность жизнедеятельности змееящеров зависела в первую очередь от температуры окружающей среды. Драконы не могли существовать в условиях холодного климата. Незнательное похолодание означало для них оцепенение и приближение гибели. Поэтому все достижения цивилизации разумных змиев подчинялись единственной цели — борьбе с суровым климатом Земли. То была великая, ни на минуту не затихавшая битва за жизнь. Во всех местах обитания змееящеры создавали искусственный микроклимат для защиты от превратностей капризной природы. Драконы научились бороться с холодными временами года.
Внутриземное тепло направлялось на согревание морей и океанов. Создавались мощные устройства для улавливания и накопления солнечной энергии, строились сложнейшие технические системы для регуляции температуры воды и воздуха и поддержания ее на постоянном уровне.
Но все же наступали в истории Земли такие периоды, когда на карту ставилось существование всей цивилизации змееящеров. То были эпохи великих оледенений. В борьбе с ледниками пермского периода зародилось и сформировалось необыкновенное сообщество дракопонодобных гигантов,- в борьбе с последним страшным оледенением четвертичного периода оно и погибло.
Случалось, и до того обрушивались на Землю ледовые катастрофы, но все они были значительно меньших масштабов и не шли пи в какие сравнения с четырьмя невиданными по мощности и суровости волнами оледенении в эпоху плейстоцена.
Когда подкрались и грянули морозы первого из оледенений четвертичного периода, морские драконы не были застигнуты врасплох. Однако со столь ужасным похолоданием они столкнулись впервые. Таких холодов никогда еще пе видывала Земля. Повсюду на горах и равнинах возникали очаги мощных оледенении, которые, с неумолимой жадностью разъедая и пожирая материки, все ближе и ближе подползали к теплому океану. Завязалась жестокая битва.
Потребовалось колоссальное напряжение и коллективное усилие всей цивилизации, чтобы одолеть оледенение, несущее смерть. Для этого требовалось нанести один-единственпый удар: сместить ось вращения планеты и обрушить на континенты, скованные километровой толщей льда, подогретые воды мирового океана. И такая задача оказалась под силу могучей цивилизации мудрых драконов.
Ужасающей силы взрыв у южного полюса и незначительное смещение земной оси вызвали сокрушительные километровые волны в разных концах океана. Морская вода хлынула на застывшие материки, взламывая и растапливая льды и сметая на пути все живое. Два дня бушевала стихия, носились из края в край гигантские волны, то обнажая, то вновь проглатывая сушу,- а между водяных гор мелькали черные с зеленоватым отливом тела драконов, и в бешеных извиваниях чудовищной пляски угадывалось торжество победителей. Когда стих гнев вод, над дрожащей рябью океанов проступили неузнаваемые контуры материков…
Дважды после того возвращались льды. И оба раза заиндевелые континенты, потрясенные адскими взрывами, захлебывались в безжалостных волнах потопа.
Между первым и вторым оледенениями четвертичного периода на Земле появились люди. Человек возник самостоятельно и развивался независимо от драконней цивилизации. Не скоро редкие костры пещерных перволюдей, пока еще слишком похожих на обыкновенных обезьян, привлекли внимание истинных хозяев Земли.
Предпочитая суше пучины морей и океанов, змееящеры без нужды не выбирались на берег. Но, узнав однажды о появлении на просторах степей и лесов горланных орд охотников за большими и малыми зверями,- проницательные змии не могли не угадать и волосатых обезьянолюдях далеких собратьев по разуму.
Разница в уровнях развития была столь разительна, что змееящеры поначалу даже не приняли всерьез этих нескладных двуногих тугодумов. И первые представители человечества тысячами гибли вместе с мириадами животных в волнах мировых потопов. Спасались лишь немногие жители гор, но уцелевшие давали жизнь тем, кто потом возвращался на равнины и постепенно заселял размытые саванны и забитые грязью леса.
Но вот наступил день, когда пересеклись пути драконов и людей. Огромные, неуклюжие змееящеры, обитатели водной среды, без дополнительных приспособлений оказывались беспомощными на суше. Правда, искусственные антигравитационные крылья позволяли им летать над поверхностью с легкостью мотылька и скоростью самолета. Но ведь был еще холод — смертельное дыхание снега и льда. Без сложных, громоздких утеплителей кровь мгновенно стыла и наступала мертвая спячка. Проворные, смышленые люди практически могли жить в любом климате. Шкура, костер, пещера, да кусок вареного мяса — и человеку становился ни по чем самый лютый мороз. Дай такому теплое жилье, запасов на зимовку, минимум знаний и навыков,- и неунывающее теплокровное существо проживет среди льдов хоть до страшного суда.
И в многоумном мозгу драконов зародилась блестящая идея: приручить человека и использовать его в борьбе с ледниками. Нет, это отнюдь не явилось союзом двух великих цивилизаций — молодой и старой. Все выглядело гораздо проще: высокоразвитые змесящеры были вынуждены использовать для собственных нужд более примитивных людей. Так, впоследствии сам человек приручил собаку, кошку, корову, коня. Однако просто забросить кроманьонца из теплых краев в очаг оледенения — проку мало. Нужно было обучить его владеть механизмами, обращаться с техникой, производить трудные расчеты, уметь делать правильные выводы, превращать знания в дело и передавать информацию по сложным каналам связи. Задача не из легких. Попробуйте дать дикарю компьютер, — вот ситуация, в которой оказались первые люди, призванные служить змееящерам.
Не просто переделать наивно-консервативное сознание первобытного человека. К счастью для людей, разумные драконы были искусными врачевателями, экспериментаторами и учителями. Нашим далеким предкам не слишком долго пришлось пробыть в шкуре подопытного кролика и не довелось испробовать ни обжигающего прикосновения скальпеля, ни мучительных пересадок и удалений. Две-три дозы направленного облучения — и спустя месяц человек превращался в могучего исполина. Несколько глотков таинственного снадобья, которое воздействовало на память — и человеческий мозг становился способным к впитыванию необъятной информации и мог на основе полученных знаний быстро и плодотворно решить задачу любой сложности. А безболезненно вживленный электрод обеспечивал улавливание сигналов, посланных с какого угодно расстояния. Так некоторые избранники становились Богами.
Небольшие, хорошо подготовленные и обученные отряды спасателей со всем необходимым снаряжением забрасывались в центры наиболее крупных и опасных ледников. По всей планете развернулось планомерное изучение движения льдов и кропотливая подготовка к смертельной схватке с последней четвертой волной оледенения. Делалась последняя ставка… Цивилизация змееящеров медленно теряла силы. Все ощутимей и заметней становились потери в неравной борьбе с тупой и безжалостной стихией. Три раза отступали льды, и всякий раз казалось, что они сломлены и отброшены навсегда. Но по прошествии сотен тысячелетий ледник, воскресший и окрепший, возвращался назад. Не хватало ни тепла разогретой Земли, ни энергии Солнца, ни всей мудрости змиев, чтобы воспрепятствовать новому оледенению, которое было связано с циклическими закономерностями, происходившими не на планете, а в глубинах галактики.
Могущество цивилизации мудрых драконов не распространялось столь далеко.
Возвращение мертвенного дыхания холодов было неизбежным и непредотвратимым.
Змееящеры принуждены были покорно ждать начала космической катастрофы и ожесточенно бороться уже с порожденными следствиями, а не с порождавшими ее причинами. И чем упорнее разыгрывалась битва, тем невосполнимей становились потери.
На сей раз на Земле подготавливалось настоящее светопреставление. Не один, а сразу несколько сот взрывов должны были одновременно всколыхнуть планету и выворотить ее из оси, а испепеляющее пламя, смешанное с водами океанов, — смести с лица Земли белые язвы оледенений. Змееящеры не желали гибели ни разумного, ни живого. Они известили человечество о грядущей беде.
И люди, в чьей памяти не изгладились воспоминания о минувших потопах, обезумев от страха и ужаса, бросились собирать скарб и пожитки. Плачем и стенаниями огласилась земля. Вереницы беженцев — семья за семьей, род за родом, племя за племенем — потянулись в горы. Там, на склонах хребтов, пускали они стада, разбивали бивуаки, и вскоре засветились остроконечные вершины гор от огней ночных костров. А тех, кого не успели предупредить о грозящей смерти, настиг в урочный час яростный вал океана…
Вспыхнуло небо бледно-огиенным заревом и занялось сполохами невиданного пожара. Как разбитое зеркало, разлетелись на мелкие куски Арктида и Антарктида. Земля на миг застыла, потом затряслась и вдруг начала уходить из-под ног. Континенты дрогнули, беспомощно зашатались и очумело попятились от разверзнутой бездны океана, который вздыбился до небес тысячеметровыми стенами всплесков. Среди огненных протуберанцев заплясала Луна. Все смешалось — вода и суша. Планета, готовая, казалось, вот-вот рассыпаться на части, заметалась с отчаянием смертельно раненого зверя. От полюса к полюсу заходили километровые волны, играючи перекатываясь через материки.
Море горело. Пылающие языки волн бились о подножья вершин — последних островков суши, ставших убежищем для людей. Вода была всюду. С неба хлестал непрерывный бушующий ливень, смывая обессиленных людей в ревущие соляные пропасти. Бездонные водовороты глотали и плавили тысяче- тонные айсберги. В первозданном хаосе океана метались обезумевшие стада китов, носились бездыханные трупы слонов и мамонтов. Изредка на поверхности мелькала голова израненного дракона, но вопль гибнущих людей гнал назад в пучину творцов ужасной мировой катастрофы.
Джинн, вызволенный из бутылки, обрушился на самих заклинателей. Стихия торжествовала. Битва с ней была проиграна. Но то было только начало конца. В надежде обмануть смерть змееящеры сделали последнюю ставку на бессмертие.
Увы, необратимые законы эволюции оказались еще более жестокими, чем тупая озлобленность ледников. Теперь цивилизации змееящеров угрожала не просто гибель, но и деградация…»
Одряхлевший Печальный Дракон из моего юношеского романа завершил свой тысячелетний жизненный путь в глубокой памирской пещере. Большинство мифологических драконов также связаны либо с Подземным царством, либо с недоступными убежищами в горах. Даже знаменитый русский Змей Горыныч (рис.179) имеет соответствующее прозвище (или отчество?). Но как сопряжены драконы с Севером? Уже в Прологе было выяснено, что в условиях светопреставления (то есть смещения земной оси или и вовсе планетарного «кувырка») понятие «север» более чем относительно. Кроме того, во многих древних мифах мировой катаклизм, влекущий за собой всемирный потоп, однозначно связывается с каким-нибудь драконом, возведенным к тому же в ранг Космического. Таков и самый известный северный дракон — скандинавский ‚рмунганд, нередко изображавшийся на щитах викингов. С ним, а также с другим северным змеем — Нидхёггом, — скальды связывали все прошлые и грядущие мировые катастрофы (рис.180):
Вот прилетает Черный дракон, сверкающий змей с Темных Вершин;
Нидхёгг несет, над полем летя, под крыльями трупы — пора ей [прорицательнице. — В.Д.] исчезнуть.
Этими словами в «Старшей Эдде» и заканчивается «Прорицание вёльвы», предвещающее апокалипсическую кончину мира. Космический дракон — типичный провозвестник беды: согласно мифологическим представлениям многих народов, именно он проглатывает небесные светила во время солнечных и лунных затмений. Естественен однако вопрос: откуда в северной мифологии возникли представления о драконе, если змеи, как известно, на Крайнем Севере не водятся. Не водятся — это уж точно. Но зато здесь есть феномен почище любой ползучей твари. Он-то наверняка и стал прообразом Небесно-Космического змея.
Понятно, что речь идет о полярном сиянии: серпантин из мерцающих сполохов в ночном небе создают реальную картину огромной огненной змеюки.
Подобный северный дракон обнаруживается, как ни странно, и в древнегреческих мифах. Но не в тех, которые знакомы нам с раннего детства по бесчисленным переложениям и пересказам. А в осколках доэллинской мифологии.
Известно, что первыми на Балканах до всяких там ахейцев, дорийцев и т.п.
появились пеласги во главе со своим предводителем Пеласгом. Этноним «пеласги» образован от слов, означавших либо «аист» (тотем!), либо «море», либо то и другое. По имени легендарного племени назван и полуостров Пелопоннес, куда к своим дальним родичам впоследствии пришел Аркад (его имя созвучно Арктике и, судя по всему, намекает на Прародину), дабы научить пеласгов хлебопашеству и шерстопрядению и дать новое имя местности — Аркадия.
В данной связи — небольшое пояснение. Действительные смысловые и этимологические корни наименования Арктики-Аркта-Арктиды (а также Аркадии) кроются в доиндоевропейских глубинах. Слово аrка в санскрите — один из синонимов Солнца и Бога Солнца (кроме того, означает еще: «луч»; «гимн», «песнопение», «певец»). Следовательно, и Арктика (Аркт) и Аркадия по своему первоначальному смыслу — Страна Солнца (Подсолнечное царство русских сказок и легенд). Приполярная страна — Арктика запомнилась нашим доиндоевропейским предкам прежде всего как царство света и Солнца. Древнеиндийское (ведийское) и санскритское происхождение названия Арктики — лишнее подтверждение теории Б.Тилака о полярной прародине всех индоевропейцев.
Таким образом, греческое слово arktikos означает «северный», а санскритское слово arka означает «солнечный». Археология смысла как комплексный метод исторического анализа приводит к неоспоримому выводу: на начальном этапе расчленения индоевропейской языковой и культурной общности понятия «северный» и «солнечный» были тождественными. Корневая основа «арк»
имеет еще один глубокий смысл. В латинском языке arcanum означает «тайна», arcanus — «тайный», «скрытый», а в культовом и религиозном плане — «сокровенный», «таинственный», «хранимый в тайне». Все тот же корень «арк[т]», уводящий в Арктику, а заодно и к Гермесу, если вспомнить, что тайное знание, обоснованное основоположником «науки наук» — герметики, именуется «арканы», Великие арканы Таро. Тайное совмещено с нордическим.
Арктика — это всегда тайна.
Но вернемся к пеласгам. Так вот, согласно пеласгийской мифологии, первотворцами всего сущего были Великая Богиня Эвринома и Великий змей Офион, он же — Северный ветер Борей(!). Борей, как и положено ветру, «надул»
плод своей супруге. (Показательно, что в «Калевале» точно также и точно такой же ветер «надул» плод Великой богине Ильматар — матери Вянямёйнена).
Чтобы разрешиться от бремени пеласгийская Эвринома превратилась в голубку и снесла яйцо, которое, естественно, и стало Мировым яйцом — источником всего живого и неживого: из него появились Солнце и Луна, планеты и звезды, горы и реки, деревья и травы, птицы и звери, люди и Боги. А отца всего богатства Вселенной — Великого змея Борея-Офиона коварная супруга после соития изгнала в мрачные подземные пещеры, где он и пребывает поныне. Итак, круг замкнулся: Мировой змей — владыка Подземного царства оказался Северным ветром — Бореем, олицетворяющим Гиперборею и являющимся (по совместительству) ее стражем-хранителем.
Date: 2021-08-30; view: 140; Нарушение авторских прав
§
Допустите нас, стражи!
«Нельзя», — нам сказали И затворили врата.
Но все же много врат мы прошли. Протеснились.
И «можно» оставалось за нами.
Стражи у врат берегли нас.
И просили. И угрожали.
Остерегали: «Нельзя».
Мы заполнили всюду «нельзя».
Нельзя все. Нельзя обо всем.
Нельзя ко всему.
И позади только «можно».
Но на последних вратах будет начертано «можно».
Будет за нами «нельзя».
Так велел начертать Он на последних вратах.
Николай РЕРИХ. На последних вратах.
Исключительно важно понять саму философию Золотого века, процветавшего в Гиперборее, дабы спроецировать ее на современные реалии — изменившийся ландшафт и возможно сохранившиеся памятники. При этом безусловно приходится учитывать множество помех на пути такого правильного понимания. Во-первых, значительная удаленность эпохи Золотого века во времени. Во-вторых, природные и климатические катаклизмы (включая смещение земной оси, повлекшее за собой «всемирный потоп»), уничтожившие большую часть материальных следов.
В-третьих, возможное отсутствие подобных следов в принципе, ибо, как уже говорилось, по свидетельству античных авторов, гиперборейская цивилизация могла быть «перьевой»: сохранность подобного материала, впрочем, так же, как и деревянных изделий, более чем ограничена). Наконец, в-четвертых, субъективное неприятие консервативно настроенных ученых самой концепции Золотого века, ее привязки к Гиперборее и активное противодействие любым исследованиям, проводимым в данном направлении.
Природа человеческого существа, его эгоистичность и непредсказуемое поведение, казалось бы, оставляют мало шансов для складывания гармонических отношений в масштабах всего общества или целой формации. И все же такое почти что неправдоподобное состояние — не утопия, а реальность, существовавшая, правда, в далеком прошлом. Чтобы превратить идеал в реальность будущего (для настоящего это более чем маловероятно), необходимо учесть опыт предков и прапредков, попытаться создать хотя бы приблизительную гармоническую модель общественного устройства, позволяющего правильно построить и организовать воспитание, регулировать страсти, эгоистические побуждения, уравновешивать интересы полов и поколений.
Против фактов устоять трудно. Логика неумолимо приводит к неизбежному, хотя и парадоксальному выводу: Золотой век — он же Древнекаменный. Просто необходимо внести коррективы в бытующие представления о последнем. Горные массивы и равнины Русского Севера — немые свидетели древнейшей истории России, хранящие немало тайн, относящихся к той неимоверно далекой эпохе.
Время не исчезает бесследно. На всём оставляет оно следы памяти. Нужно только научиться читать великую книгу Хроноса.
Испокон веков русский народ, мечтая о лучшей жизни, устремлял свой взор на Север. Именно здесь находилась, по мнению многих русских книжников, проповедников и просто мечтателей, та счастливая и благословенная страна, которую можно сравнить разве что с земным раем. Именно о нем — северном рае — и рассказывается в известном памятнике XIV века — «Послании Василия Новгородского ко владыке Тверскому Феодору о земном рае» рассказывается о том, как две лодки из Новгорода долго носило ветром по Студеному морю, пока не прибило к высокой горе:
«И видеша на горе той… свет бысть в месте том самосиянен, яко не мощи человеку исповедати; и пребыша долго на месте том, а солнца не видеша, но свет бысть многочастный, светлуяся паче солнца, а на горах тех ликования много слышахут, и веселия гласы вещающа».
Кормчий велел одному из спутников взобраться по мачте на скалу (высокий берег?), что тот проделал, и, увидев нечто необыкновенное наверху, с радостным возгласом исчез за каменным гребнем. То же произошло и со вторым посыльным. Тогда привязали третьего веревкой за ногу и стащили вниз после того, как он обозрел сияние за береговым кряжем. К несчастью, третий моряк оказался мертвым, и новгородцы в страхе и панике спешно покинули загадочный остров.
Однако и более приближенные к нашему времени события дают пищу для продолжения темы Золотого века и привязки ее к Русскому Северу. Речь идет о знаменитой старообрядческой северорусской легенде о Счастливой стране Беловодье, которую традиция изначально помещала в районе (акватории) Ледовитого океана. Уже в полуапокрифическом «Мазуринском летописце»
указывается, что легендарные русские князья Словен и Рус, правившие задолго до Рюрика, «обладали северными землями по всему Поморью: <…> и до реки великой Оби, и до устья Беловодной воды, и эта вода бела, как молоко…»
«Молочный оттенок» в древнерусских записях имело все, что относилось к Ледовитому океану, который и сам нередко именовался Молочным.
Известно старинное устное предание о том, что еще во времена Владимира Стольнокиевского, в аккурат перед самым принятием христианства, явился к князю молодой русский монах по имени Сергий, который принял постриг в Афонском монастыре. Он поведал будущему крестителю Руси об обители вечной красоты и истины — Беловодье, что расположено на Краю света. Путь туда долог и опасен, но тех, кто достигнет заветной цели, ждет блаженство и счастье.
Князь Владимир с полной серьезностью отнесся к рассказу: выделил отряд дружинников и велел монаху Сергию добраться до Беловодья, чтобы установить дипломатические контакты с тамошними правителями. К сожалению, дождаться возвращения этой экспедиции назад в Киев Владимиру суждено не было. Князь умер, а отец Сергий вернулся домой лишь спустя 49 лет. Он нашел то, что искал, но привезенные сведения и даже точный маршрут сделались тайным преданием. Так и передавалась эта легенда из уст в уста, пока не сделалась достоянием того человека, который, оказавшись в эмиграции, и опубликовал ее в Америке в конце 40-х годов нынешнего века.
В наиболее древних версиях письменных старообрядческих беловодских преданий (а всего известно не менее 10 списков в 3-х редакциях) также говорится о Ледовитом океане:
«Такоже и россияне во время изменения церковного чина Никоном — патриархом московским — и древнего благочестия бежали из Соловецкой обители и прочих мест Российского государства немалое число. Отправились по Ледовитому морю на кораблях всякого звания людей, а другие и сухопутным путем и оттого наполнилися те места».
Здесь уже речь идет о потомках тех обитателей счастливой страны, сведения о которой распространялись на протяжении многих веков. В другой рукописи приводятся более конкретные сведения о жителях (колонистах) Беловодья:
«[Поселенцы] живут в глубине окияна-моря, место называмое Беловодие, и озеров много и семьдесят островов. Острова есть по 600 верст и между их горы. <…> А проход их был от Зосима и Савватия соловецких кораблями через Ледское море».
Впоследствии представления о местонахождении Беловодья изменились, Русские странники, жаждавшие найти Страну Счастья, искали ее и в Китае, и в Монголии, и в Тибете, и в «Опоньском (Японском) государстве». Но мечты об идеале оставались прежними:
«В тамошних местах тяжбы и воровства и прочих противных закону не бывает.
Светского суда не имеют; управляют народы и всех людей духовные власти. Там древа равны с высочайшими древами. <…> И всякие земные плоды бывают; родится виноград и сорочинское пшено. <…> У них злата и сребра несть числа, драгоценнаго камния и бисера драгого весьма много».
В конечном счете, местонахождение Беловодья совместилось с наиболее вероятным местонахождением Шамбалы — еще одним символическим коррелятом Золотого века (о чем речь еще подробно пойдет ниже). Именно так виделась недосягаемая страна счастья алтайским староверам. На их представления и наводки в определении маршрута одной из целей (точнее — тайных подцелей) своего путешествия ориентировался и Николай Рерих (рис.181). (Недаром изданный и несколько беллетризированный дневник его так и называется «Алтай — Гималаи»):
«В далеких странах, за великими озерами, за горами высокими, там находится священное место, где процветает справедливость. Там живет Высшее знание и Высшая мудрость на спасение всего будущего человечества. Зовется это место Беловодье.
<…> Трудный путь, но коли не затеряешься, то придешь к соленым озерам.
Самое опасное это место. Много людей уже погибло в них. Но коли выберешь правильное время, то удастся тебе пройти эти болота. И дойдешь ты до гор Богогорше, а от них пойдет еще труднее дорога. Коли осилишь ее, придешь в Кокуши. А затем возьми путь через самый Ергор, к самой снежной стране, а за самыми высокими горами будет священная долина. Там оно и есть, самое Беловодье. Коли душа твоя готова достичь это место через все погибельные опасности, тогда примут тебя жители Беловодья. А коли найдут они тебя годным, может быть, даже позволят тебе с ними остаться. Но это редко случается.
Много народу шло в Беловодье. Наши деды — Атаманов и Артамонов — тоже ходили. Пропадали три года и дошли до святого места. Только не было им позволено остаться там, и пришлось вернуться. Много чудес они говорили об этом месте. А еще больше чудес не позволено им было сказать».
Через это «не позволено им было сказать» прошли многие русские люди — искавшие и нашедшие. На Севере и на Юге. На Западе и на Востоке. Среди них был и сам Николай Рерих, который написал несколько впечатляющих полотен на тему Шамбалы (рис.182). «Шамбала» — санскритская вокализация названия загадочной страны. По-тибетски оно произносится с одним дополнительным звуком в середине слова — «Шамбхала». Однако последнее написание используется только в специальной литературе.
Шамбала одновременно — и высший символ, и высшая реальность. Как символ она олицетворяет духовное могущество и процветание древней северной Прародины, страны счастья и благоденствия, которую европейская традиция отождествляет с Гипербореей. Многие искали таинственную страну. Среди упорных искателей и знаменитый наш путешественник — Николай Михайлович Пржевальский (1839-1888). Причем он придерживался откровенно северной версии, сближая Шамбалу в первую очередь со Страной счастья. Среди собственноручных записей Пржевальского сохранилась и такая: «…Очень интересная легенда касается Шамбалы — острова, расположенного на краю Северного моря [выделено мной. В.Д.]. Там множество золота, а пшеница достигает удивительной высоты. В этой стране неизвестна бедность;
действительно, молоко и мед текут в этой стране».
А вот как объяснял Николаю Рериху северную, восходящую к полярной горе Меру, символику Шамбалы, с одной стороны, и ее земную конкретику, с другой, один из тибетских лам:
«Великая Шамбала находится далеко за океаном. Это могущественное небесное владение. Она не имеет ничего общего с нашей землей. Как и зачем вы, земные люди интересуетесь ею? Лишь в некоторых местах, на Крайнем Севере [выделено мной. В.Д.], вы можете различить сияющие лучи Шамбалы. <…> Мы знаем рассказы одного бурятского ламы, как его сопровождали через очень узкий тайный проход. Мы знаем, как другой посетитель видел караван горцев, везущих соль с озер, расположенных на самой границе Шамбалы. Более того, мы сами видели белый пограничный столб, один из трех постов Шамбалы. Поэтому не говори мне только о небесной Шамбале, но говори и о земной; потому что ты, так же, как и я, знаешь, что земная Шамбала связана с небесной. И именно в этом месте объединяются два мира».
Судя по всему, сам Николай Константинович, а также его жена и вдохновительница — Елена Ивановна, как никто приблизились к разгадке древней тайны Шамбалы. Но, связанные обетом молчания, поведать об этом они смогли лишь в символической и иносказательной форме. Шамбала — это не только Обитель Света и сакральное место на недоступной для непосвященных карте.
Шамбала — это еще и философия, причем непосредственно вытекающая из великого учения Востока Калачакры.
Само понятие «калачакра» означает «колесо времени». По преданию это учение было передано царю Шамбалы самим Буддой. Но мало кто сомневается, что главные элементы самой философии сформировались задолго до возникновения буддизма и берут свое начало на Севере. В соответствии с философской доктриной Калачакры, всё в мире — от Вселенной до человека — развивается циклично. Всё рано или поздно повторяется, и если когда-то на смену матриархата пришел патриархат, то нынче они, похоже, вновь сменяют друг друга. И действуют тут не какие-то абстрактные социологические схемы, а глубинные космические закономерности: мужское и женское Начала коренятся в самой структуре Природы и Социума, обусловливая циклические процессы и смену одних явлений другими.
В знаменитом буддистском трактате «Калачакра-тантра» излагается концепция неразрывного единства Макро- и Микрокосма — Вселенной и Человека. Человек — это малая Вселенная, способная, однако, оказывать воздействие и на большую.
Это совершается как в творческом и боговдохновенном, так и в любовном экстазе. Существует известная визуализация данного акта, олицетворяющая соитие женского и мужского начал или же соответствующих ипостасей бесконечного времени (рис.183). На этом рисунке, существующем во множестве вариантов, 24-рукий мужчина страстно обнимает свою 8-рукую партнершу; при это в каждой руке заключен конкретный предмет с совершенно определенным смыслом.
Истоки этого учения или хотя бы хоть какие-нибудь следы, приводящие к данным истокам, пытался отыскать на Севере, в центре Русской Лапландии, А.В.Барченко. Как и Рерих, он представлял древнюю духовную традицию в виде единой и неразрывной цепи, начало которой — на Севере, а конец — в Тибете и Гималаях. «Калачакра» — санскритское слово. По-тибетски «колесо времени» — «дюнхор»; философский и эзотерический смысл тот же самый. Судьбу и будущность именно данной доктрины обсуждал с известнейшим бурятским ученым-этнографом Г.Ц. Цыбиковым (1873-1930), первым россиянином, еще в начале века проникшим в Тибет под видом ламы-паломника. Переписка Барченко с Цыбиковым чудом сохранилась в Государственном архиве в Улан-Удэ.
Из письма А.В.Барченко проф. Г.Ц.Цыбикову 24 марта 1927 г.
«<…> Глубокое раздумье привело меня к убеждению, что в марксизме человечество имеет начало именно такого мирового движения, которое должно привести человечество к тому великому столкновению цивилизаций, которое выражено в древнейших преданиях всех народов восточных. У ламаистов — в легенде о Шамбалийской войне. У мусульман — в легенде о приходе махди из Джаммбулая. У христиан и иудеев — в легенде пророка Иезекиля о великой последней войне между Севером и народом праведных, собранном из всех народов, живущих на вершине земли — каковое описание явно отвечает той же Шамбале.
Это убеждение мое нашло себе подтверждение, когда я встретился с русскими, тайно хранившими в Костромской губернии Традицию Дюн-Хор. [В оригинале слово написано по-тибетски. — В.Д.]. Эти люди значительно старше меня по возрасту и, насколько я могу оценить, более меня компетентные в самой Универсальной науке и в оценке современного международного положения.
Выйдя из костромских лесов в форме простых юродивых (нищих), якобы безвредных помешанных, они проникли в Москву и отыскали меня <…> Посланный от этих людей под видом сумасшедшего произносил на площадях проповеди, которых никто не понимал, и привлекал внимание людей странным костюмом и идеограммами, которые он с собой носил <…> Этого посланного — крестьянина Михаила Круглова — несколько раз арестовывали, сажали в ГПУ, в сумасшедшие дома. Наконец, пришли к заключению, что он не помешанный, но безвредный.
Отпустили его на волю и больше не преследуют. В конце концов, с его идеограммами случайно встретился в Москве и я, который мог читать и понимать их значение.
Таким образом, установилась связь моя с русскими, владеющими русской ветвью Традици [Дюн-Хор]. Когда я, опираясь лишь на общий совет одного южного монгола, <…> решился самостоятельно открыть перед наиболее глубокими идейными и бескорыстными государственными деятелями большевизма [имеются в виду прежде всего Ф.Э.Дзержинский и Г.В.Чичерин. — В.Д.] тайн [Дюн-Хор], то при первой же моей попытке в этом направлении, меня поддержали совершенно неизвестные мне до того времени хранители древнейшей русской ветви Традиции [Дюн-Хор]. Они постепенно углубляли мои знания, расширяли мой кругозор. А в нынешнем году <…> формально приняли меня в свою среду <…>»
Опять возникает таинственная линия: Россия — Тибет — Гималаи. Основная же цель обстоятельного обращения Барченко к Цыбикову — объединение духовных усилий всех носителей изначальной Традиции и древнего Универсального знания.
В качестве первого шага для того Барченко предлагал организовать на территории России встречу представителей русского, бурятского, калмыцкого, монгольского, китайского, тибетского, уйгурского и ряда других народов, прежде всего из тогда еще единой Британской Индии, а также Афганистана. К сожалению, замысел остался неосуществленным: в 1930 году умирает Цыбиков, а Барченко переходит на работу в НКВД, где до самого своего ареста возглавляет сверхсекретную лабораторию, связанную с изучением воздействия физических полей на психику людей. После его расстрела в недрах службы безопасности навсегда исчезла 2-томная работа Барченко по методике воздействия объемного энергополя на сознание человека, написанная в тюремной камере.
Кроме того, в процитированном выше отрывке содержатся совершенно поразительные факты! Барченко (и не он один — существовало целое сообщество хранителей древнего Знания) имел, читал и понимал древнейшие тексты, написанные «идеографическим» письмом. Более того, похоже, что сохранились фотографии данных текстов. Быть может, они и есть тот заветный ключик, который отомкнет двери в такие тайники седой старины, о каких еще вчера даже не смело мечтать самое необузданное воображение. Не менее удивительно, что одна из общин хранителей древнего универсального знания преспокойно жила в глухих лесах Костромской губернии. Кто же они такие? Что с ними стало? И главное — осталось ли что-нибудь от них?
* * *
Но в письме Барченко к Цыбикову говорится еще о великой Шамбалийской войне (рис.184). Начиная с 1924 года одна за другой в печати стали появляться работы известной французской путешественницы и исследовательницы культуры Востока Александры Давид-Неэль. Она только что вернулась из захватывающей поездки в Тибет, где ей удалось встретиться с самим Далай-ламой. Впечатления о почти что невероятном путешествии и воистину фантастических встречах смелая француженка изложила в знаменитой книге «Мистики и маги Тибета», неоднократно издававшейся, в том числе и на русском языке.
Барченко, однако, имел в виду другую статью, которая называлась «Будущий герой Севера». Вот о ней-то и пойдет речь. Кто же он такой — будущий герой Севера? На Востоке его знает каждый! Да и в России, почитай, тоже. Это — знаменитый эпический богатырь Гэсэр-хан, главный герой и персонаж тибетской, монгольской, уйгурской, бурятской, тувинской и алтайской мифологий. На протяжении тысячелетий каждый народ уточнял свое понимание этого древнейшего образа и его эпического жития, корни которого, вне всякого сомнения, уходят в гиперборейскую старину. Как всякий великий герой Гэсэр принадлежит не только прошлому, но и будущему. Об этом, собственно, и писала Давид-Неэль:
«Гэсэр-хан — это герой, новое воплощение которого произойдет в северной Шамбале. Там он объединит своих сотрудников и вождей, сопровождавших его в прошлой жизни. Они все также воплотятся в Шамбале, куда их привлечет таинственная мощь их Владыки или те таинственные голоса, которые слышимы лишь посвященными».
В обширнейших сказаниях Гэсэр ведет нескончаемые битвы с силами зла (рис.185), большая часть которых связана с Севером. Сам Гэсэр небесно-божественного происхождения. Его отец, в конечном счете, — главное небесное Божество монголо-манчжуро-тибетско-бурятско-алтайско-тувинского пантеона — Хормуста. Корневая основа этого архаичного имени та же, что и у древнерусского Солнцебога Хорса или древнеегипетского Хора. И всё это, конечно же, лишний раз доказывает общность происхождения языков и культур евразийских и прочих народов. Но само имя Хормуста-тенгри — исключительно монгольская вокализация. В других языках оно звучит по-разному: Хурмас, Хюрмас (Тюрмас, Хирмус, Хирмас, Хёрмос) (бурят.), Курбусту (тувинск.), Курбустан (алтайск.), Хормусда (манчжурск), Хурмазта (согдийс.). И все они (согласно ламаистской версии) по функциям своим и происхождению сопрягаются с индийским Индрой и Вселенской полярной горой Меру, где и пребывает владыка небесного пантеона.
Верховный Отец направляет одного из своих сыновей — Гэсэра — на землю, дабы после перевоплощения и принятия человеческого облика он сделался могучим богатырем-батыром, заступником и покровителем рода человеческого.
Небесное воинство Гэсэра — его 33 бесстрашных соратников-батыров, всегда готовых прийти на помощь своему повелителю (рис.186). Между прочим, русские 33 богатыря, те самые, что «в чешуе как жар горя» — именно отсюда (в том смысле, конечно, что и Гэсэровы батыры, и русские фольклорные витязи — из общего источника). Гэсэр — не только гарант выживания и благоденствия человечества, на которое непрерывно покушаются черные демонические силы, но и провозвестник грядущего Золотого века, последний же однозначно в представлении людей был связан с Северной Шамбалой. Об этом свидетельствует и легендарный указ Гэсэра, который бережно переписывают и передают из поколения в поколение тибетские ламы:
Указ Гэсэр-хана «У Меня много сокровищ, но могу дать их Моему народу лишь в назначенный срок. Когда воинство Северной Шамбалы принесет копие спасения, тогда открою горные тайники и разделите с воинством Мои сокровища поровну и живите в справедливости. Тому Моему Указу скоро поспеть над всеми пустынями. Когда золото Мое было развеяно ветрами, положил срок, когда люди Северной Шамбалы придут собирать Мое Имущество. Тогда заготовит Мой народ мешки для богатства, и каждому дам справедливую долю. <…> Можно найти песок золотой, можно найти драгоценные камни, но истинное богатство придет лишь с людьми Северной Шамбалы, когда придет время послать их. Так заповедано».
Российский читатель имеет счастливую возможность познакомиться с различными версиями бессмертного эпоса о Гэсэре — тувинской, алтайской, бурятской. Ниже для анализа привлекается последняя — как наиболее обширная и самобытная. Сводный текст необъятного эпоса, состоящего из девяти «ветвей», неоднократно переводился на русский язык. Фрагменты цитируются (без специального отграничения) в переводах Владимира Солоухина и Семена Липкина.
Интересовать же, главным образом, будет «северный аспект» изумительной по красоте поэмы. И в данном плане здесь обнаруживается немало удивительного.
Как и в «Калевале», многие битвы эпоса о Гэсэре происходят на Крайнем Севере. А уж чего — чего, а сражений в великой поэме предостаточно. Про то и сами сказители говорят:
Ствол у дерева серый, Свечи в желтой листве, А в стихах о Гэсэре — Битва в каждой главе.
Особенно жестоким и непримиримым было противостояние с «северным воинством» — так называемыми шарагольскими ханами. Даже буряты именуют их по-разному: еще и шараблинские или шарайдайские. В тибетских же сказаниях о Гэсэре его главные соперники зовутся совсем по другому, зато весьма показательно — хоры (и снова мы сталкиваемся с северным «солнечным» корнем «хор»). О перипетиях длительного и бескомпромиссного соперничества читатель может узнать, прочитав эпос целиком. Здесь же достаточно будет сказать, что враги-шараголы были теснейшим образом связаны с Севером и владели техникой полета, что вновь нас возвращает к «крылатой» гиперборейской теме.
И на вооружении шараголов были ни какие-то там крылья из птичьих перьев, а самый что ни на есть «взаправдашний» металлический самолет. Хотя и именовался он по старинке — «железная птица» (кстати, современные военные самолеты тоже называют «стальными птицами», хотя собственно стали в современном самолете меньше всего), но был сделан целиком из разных металлов:
Стали хитрым трудом трудиться
Три владыки, три колдуна.
Сотворили огромную птицу,
Что, казалось, земле равна.
Хан Саган-Гэрэл белолицый
Создал голову этой птицы
Из белейшего серебра,
Чтоб возвысилась, как гора.
Желтоликий Шара-Гэрэл
Отлил грудь из чистого золота,
Чтоб сверкала жарко и молодо.
Черноликий Хара-Гэрэл
Из железа выковал тело,
Чтобы черным блеском блестело.
Сын Сагана, Эрхэ-тайджа,
Чародействуя, ворожа,
Сделал крылья и оперенье
И вдохнул в нее душу живую
Для полета и для паренья.
…………………………………
Рукотворная птица разом
На высокое небо взлетела —
Как земля, велико ее тело!
Распростертые мощные крылья
И луну и солнце закрыли.
Расширялась когтистою тучею,
В небе тварь пожирая летучую.
Характерно, что три главных шарагольских хана олицетворяют здесь три основные расы человечества — белую, желтую и черную. (Напомним, кстати, еще раз, что именно на такой «железной птице», согласно преданиям эскимосов, прилетели когда-то на Север их предки). Шарголинская птица-самолет тоже вернулась на Север, но только после того, как ее повредила стрелой и чуть не сбила насмерть третья жена Гэсэра — Алма-Мэргэн (муж в это время был далеко, на охоте). Кстати, стрела, которая поразила железную Птицу Зла, как она описывается в бурятском эпосе, скорее, напоминает современную противовоздушную ракету:
От большого пальца большая Сила этой стреле дана!
Восемь верхних высот пронзая, Сотрясла их до самого дна, Семь глубин и низин потрясая, Их стрела поразила насквозь.
Поврежденной птице-самолету потребовался трехгодичный ремонт. Для чего она удалилась к «скованному тяжелыми льдами» Ледовитому океану, на свою исконную базу на Крайнем Севере, в царство вечного холода и полярной ночи, «где лежит во тьме ледяной простор, // где трещит во мгле костяной мороз» и «где, как горы, ледяные торчат торосы»:
Я на родину вечного холода Улечу и лягу на отдых В ледовитых холодных водах…
Однако рукотворное летающее детище оказалось «джинном, выпущенным из бутылки»: шарголинцы забеспокоились, что, оправившись от удара, «железная птица» расправится с собственными создателями. А потому сговорились ее уничтожить. Это им это без труда удалось. Особый же интерес представляют полярные реалии, которые при этом описываются:
Как дойдешь до холодной границы,
Как дойдешь до страны ледяной,
Как дойдешь до воды ледовитой —
Ты ударь плетеным ремнем
Эту птицу, объятую сном…
И свали в поток ледовитый…
О какой-то таинственной гигантской северной птице, живущей на побережье Ледовитого океана («Моря Мраков»), рассказывает и Абу Хамид ал-Гарнати, побывавший в верховьях Волги в середине Х11 века. Сам он гиганта не видел, но много о нем слышал. Интересно вообще услышать, как представлялся Русский Север средневековым арабским путешественникам:
«А за Вису на Море Мраков есть область, известная под названием Йура [Югра?]. Летом день у них бывает очень длинным. Так что, как говорят купцы, солнце не заходит сорок дней, а зимой ночь бывает такой же длинной. Купцы [булгарские] говорят, что Мраки недалеко от них и что люди Йура ходят к этому Мраку, и входят в него с факелами. И находят там огромное дерево вроде большого селения, а на нем — большое животное, говорят, что это птица…»
И всё вновь замкнулось на Севере. Потому что здесь когда-то и возникла сама возможность будущего единения многих, на первый взгляд никак не связанных между собой, феноменов. Об этом прямо пишет Николай Рерих в программном трактате «Сердце Азии» (1929). Калачакра и «многое из цикла Гэсэриады», Беловодье и «Чудь подземная», западноевропейский Грааль и русский Китеж, другие закодированные символы и мифологемы — «всё это сошлось в представлении многих веков и народов около великого понятия Шамбалы [выделено мной. — В.Д.]. Так же как и вся громада отдельных фактов и указаний, глубоко очуствованная, если и недосказанная».
Сказанное — не домыслы и не натяжка. Дело в том, что позднейшая концепция Шамбалы — всего лишь понятийная трансформация древнейших северных представлений о Белом Острове Шветадвипа, что находится посреди (или вблизи) Молочного (то есть Ледовитого) океана и сопряжен с полярной горой Меру. Это и есть та самая Страна Счастья, где царил Золотой век. Между прочим в акватории Ледовитого океана до сих пор значатся два острова под названием Белый: один входит в состав Шпицбергена, другой расположен вблизи устья Оби.
Это дает основание некоторым авторам (А.И.Асов) привязывать данные географические точки (которые на самом деле обозначают исчезнувшие под водой обширные территории) к Беловодью и Гиперборее. Нелишне, однако, напомнить и о существовании в северной акватории еще одной «Белой воды» — Белого моря.
По позднеантичным представлениям, остров, где пребывают души умерших героев, также именуется Белым. По своему первичному смыслу и предназначению он не мог быть ни чем иным, кроме как одним из островов Блаженных. Но из-за утраты эллинами былых географических знаний местонахождение острова впоследствии переместилось из района Крайнего Севера в Северное Причерноморье. Здесь на одном из прибрежных островов, носящих название Белый, действительно когда-то находился храм, воздвигнутый в честь Ахилла.
Считалось, что именно сюда переместилась после смерти его душа, где она слилась с душою Елены: главная виновница Троянской войны стала загробной супругой Пелеева сына.
Существует также известное и очень популярное в прошлом на Руси, начиная с конца ХV века, предание о том, что Александр Македонский после завоевания Индии и общения с тамошними мудрецами вовсе не повернул назад, а с небольшим отрядом устремился к Северу, дабы достичь райского Белого Острова и выведать там тайну бессмертия. Двигаться пришлось до самого края земли, через царство долгой (читай — полярной) ночи, где жили разные «дивьи люди» (рис.187), переваливать через высокие горы, «иже холми Севернии зовутся», как сказано в древнерусском тексте переводного романа «Александрия» о самом знаменитом в древности завоевателе мира.
В русских фольклорных преданиях также живет память о «дивьих народах», обитающих под землей на краю света. Известны разные версии этой легенды, одна даже вошла в канонический Сборник сказок Афанасьева, хотя к сказке в собственном смысле данного слова имеет отношение самое незначительное. В народном сознании древний сюжет о подземных жителях смешался с библейскими «Гогами и Магогами» и Александром Македонским: он-то якобы и загнал свирепых ворогов в глубь земли. Но они живы до сих пор и вырвутся на свободу перед самой кончиной мира.
Достигнув берегов Ледовитого океана, Александр переправился на заветный остров и нашел там подлинный рай:
«Видев же во отоце [на острове. — В.Д.] том древа высока зело, красна, овошми украшена, едина зряху. Друзии же цветяху, инии презреваху, плода же их множество на земле лежаху. Птицы же краснии на древех различными сладкими песни пояху. Под листвием же древ тех людие лежаху и источницы сладкими ис корении тех древ течаху».
Но сладкие источники и молочные реки с кисельными берегами Царя Македонского нисколько не соблазнили, ему нужно было одно — эликсир бессмертия, чтобы навеки остаться владыкой Вселенной. Побывав в Солнечном городе с медными башнями и крышами, Александр, наконец, нашел источник вечной молодости, который представлял из себя целое озеро: сушеная рыба, брошенная туда, тотчас же ожила и начала плавать. Но столь желанного бессмертия царь Македонии и всего мира, как известно, не обрел. Судьбой ему было предначертано иное: умереть в возрасте 33 лет и навсегда остаться молодым в памяти последующих поколений.
Уходя с берегов Ледовитого океана и оставляя за спиной Белый Остров — Шветадвипу, Александр Македонский успел сочинить и оставить на сохранение жалованную грамоту всему роду славян (или мосхов — так сказано в одном из вариантов дошедшего текста) о незыблемых привилегиях на веки вечные. Грамота сия переписывалась и приводилась бессчетное количество раз в русских хронографах и летописцах, где по-разному поминается и Ледовитый океан: и «полунощное оиянское Ледовитое море», и «море полночное великое Окиан Ледовитый», и т.п. Ниже однако приводится — в силу большей компактности и внятности — перевод, заимствованный из прижизненного издания «Хроники всего мира» (1551) Марцина Бельского:
«Мы, Александр, сын верховного Бога Юпитера на небе и Филиппа, короля Македонского на земле, Повелитель мира от восхода до захода Солнца и от полудня до полночи, покоритель Мидийского и Персидского королевства, Греческих, Сирийских и Вавилонских и т.д. Просвещенному роду славянскому и его языку милость, мир, уважение и приветствие от нас и от наших преемников в управлении миром после нас. Так как вы всегда были с нами, в верности искренни, в бою надежны и храбры и всегда безустанны были, мы жалуем и свободно даем вам навечно все земли от полунощного моря великого Ледовитого океана до Итальянского скалистого южного моря, дабы в этих землях никто не смел поселяться или обосновываться, но только род ваш, и если бы кто-нибудь из посторонних был здесь обнаружен, то станет вашим крепостным или прислужником со своим потомством навеки. <…>
«Шветадвипа» — чисто древнеиндийский топоним, хотя санскритская лексема «швета» по смыслу и звучанию тождественна русскому слову и понятию «свет».
Шветадвипа так и переводится — Страна (Остров) Света. После расщепления некогда единой индоарийской этнической и культурно-языковой общности сложились самостоятельные мифологемы, соответствовавшие, однако, первоначальному «полярному смыслу». У русских это — Беловодье. У древних греков и римлян — Острова Блаженных, что расположены «за Бореем — Северным ветром», то есть в северной части Океана, который по античным представлениям являлся бескрайней рекой, опоясавшей Землю. Острова Блаженных — Твердыня Крона и Царство Света (Шветадвипа, кстати, тоже иногда именуется Твердыня Света), где, согласно Пиндару, «под солнцем вечно дни — как ночи и ночи — как дни»:
Там горят золотые цветы [символика Золотого века. В.Д.],
Возникая из трав меж сияющими деревьями Или вспаиваемые потоками.
Там они обвивают руки венками и цепями цветочными
По правым уставам Радаманфа.
Радаманф (Радамант), сын Зевса и Европы — один из судей, решающих, кого допустить или не допустить после смерти в Северный рай, так как, согласно позднейшим представлениям, Острова Блаженных сделались еще и прибежищем душ умерших. Более того, Блаженные острова стали еще ассоциироваться и с Подземным царством Аида, где, несмотря на вселявший живым ужас, продолжали действовать законы справедливости: в подземный счастливый мир попадали души только достойных людей, которые устанавливали между собой естественную гармонию. Слово «острова» не должно вводить в заблуждение, ибо в античную эпоху островом считался отнюдь не только изолированный участок суши на море, реке или озере, но и более-менее обширные материковые территории, если их границами служили реки (так, древнее внутриконтинентальное государство Мероэ именно по данной причине считалось островом).
То, что царство Аида находится не где-нибудь, а далеко на Севере, — видно из Гомеровой «Одиссеи». Встреча главного героя поэмы с душами умерших происходит в царстве полярной ночи. Ее описание носит явно вставной характер, так как нарушает все мыслимые и немыслимые маршруты хитроумного грека из Троады к родной Итаке (о чем уже говорилось в 1-й части).
Попробуйте-ка сегодня проплыть из Турции в Грецию через Заполярье, где, как описывает Гомер, царит долгая ночь. А ведь именно такой немыслимый «крюк»
пришлось проделать мужу Пенелопы, чтобы спустя почти десять лет попасть, наконец, в объятия супруги. Для общения с потусторонним миром Одиссею не пришлось спускаться ни в какие подземелья. Чтобы вызвать для разговора души умерших, нужно, оказывается, выкопать яму — длиной и шириной в локоть (но не где попало, а на краю земли и побережья океана, надо полагать, Ледовитого), совершить возлияние медом, вином и водой, а спустя некоторое время принести в жертву бесплодную корову и черного барана. Вот души и слетятся из-под земли, как мухи на сладкое. Детали эти вообще-то не очень существенны для рассматриваемой темы. Важно одно — все описываемое происходит на Севере.
Другое название Страны загробного блаженства и счастья, перекочевавшее в средневековую, а затем и в современную культуру, — Элизиум, или Елисейские поля. На фундаменте этих архаичных представлений, в конечном счете, сформировалось и христианское понятие рая. Но вначале был северный остров — Шветадвипа. «Рамаяна» — великий индийский эпос, переполненный полярными реминисценциями, так описывает блаженный край, где живут люди, не ведающие ни бед, ни забот: «Здесь находится великий Белый Остров (Шветадвипа) вблизи Млечного (Ледовитого) океана (Кширода), где обитают великие, могучие люди, прекрасные, как лунный свет. Они стройны и плечисты, наделены великой как физической, так и духовной силой, и голос их подобен грому». «Махабхарата» в книге «Нараяния» также подробнейшим образом описывает светозарную Страну Счастья — Шветадвипу (Белый Остров) «на севере Молочного моря», — где живут «Люди светлые, сияющие подобно месяцу».
* * * * *
Во времена создания «Рамаяны» и «Махабхараты» топоним Шамбала известен еще не был. В наше время никто не берется объяснить его происхождение. Но ниточка, связующая загадочное название с Царством света, всё же имеется.
Известна столица Шамбалы — Калапа. Образующая ее корневая основа «кал» имеет «солнечное происхождение». Санскритское «кал» — это русское «кол», в обоих языках означающее одно и то же — «колесо», «круг», в том числе и «солнечное колесо» или «солнечный круг». В русском и других славянских языках данное понятие в его первоначальном смысле дожило до наших дней.
Древнерусское и общеславянское наименование колеса — «коло». Одним из древних имен Солнца также было Кол(о). Соответственно, имя языческого Солнцебога нашло отражение в архаичных названиях реки Колы, а от нее — и всего Кольского полуострова. На Русском Севере есть также две другие реки с подобным же корнем и одинаковым названием — Колва: в Пермской области — приток Вишеры и в Ненецком Национальном Округе — приток Усы. А в Баренцевом море хорошо известен остров Колгуев. И так — вплоть до Колымы. Слова с корневой основой «кол» встречаются и в финно-угорских языках. Любопытно, что и название родины Ломоносова — Холмогоры (древнерусское — Колмогоры) происходит от древнечудского наименования данной местности Кольм — оно созвучно исконно русскому слову «холм», но генетически восходит к той общей доиндоевропейской лингвистической основе, которая связана с постоянно рождающимся и умирающим светилом Солнцем-Коло (отсюда, кстати, и финское kalma — «смерть», «могила», и имя древнеиндийской Богини смерти — Кали).
Санскритское слово kala имеет тройственный смысл и означает не только «смерть», на также «время» и «судьбу». Отсюда природно-циклическая и календарно-временная сущность Солнца-Колы совершенно органично увязывается еще одним древнеиндийским Божеством — Богом времени Калой, от имени которого в дальнейшем произошли латинские слова «календы» (название первого дня месяца в лунном календаре древних римлян) и само понятие «календарь». Все эти смыслы неизбежно вобрало в себя и Коло-Солнце, олицетворяющее Колесо Времени (Калачакру) — символ Вечного Возвращения в постоянной борьбе между Жизнью и Смертью. Мистический смысл солярного умирания и возрождения особенно усиливался на Севере, где Солнце надолго исчезало в полярную ночь и также надолго возвращалось в полярный день.
На территории России следы поклонения солнечному Колесу прослеживаются со времен Каменного века. При раскопках палеолитической стоянки Сунгирь близ Владимира (бассейн реки Клязьмы) были найдены солнечные диски из бивня мамонта (рис.188). Достоен изумления факт, что подобный же символ Солнца (но с меньшим количеством «спиц») в виде рельефа изображен на торце каменной гробницы Ярослава Мудрого в Софии Киевской (рис.189). Впрочем, дохристианская языческая символика, как известно, в наименьшей степени пострадала от преследования церкви (наиболее характерный пример — традиционный орнамент в вышивках, резьбе, росписи и т.п.).
Олицетворением Солнца в конечном счете были и знаменитые циклопы (киклопы) (в переводе с греческого — «круглоглазые») — дети Неба-Урана и Земли-Геи. Единственный огромный глаз циклопа как раз и символизировал Солнце. Известна гравировка на древнерусском браслете, изображающем одноглазого циклопа-Солнце, натурально рождающегося из лона Небесной зари (рис.190). Данный сюжет повторяет представление древних египтян о рождении Солнца-Ра Небом-Нут (рис.191). Древнее общечеловеческое представление о небесно-солнечных закономерностях, движении солнечного светила по небосклону сохранилось в мировоззрении всех народов.
Эта идея воплощалась также в разного рода «украсах», связанных с кругом или колесом (192). Так, на лопатках прялок изображалась Земля, освещенная Солнцем. На двух боковых «серьгах» лопаток помещали восходящее и заходящее Солнце, а его дневной путь отмечался различными солнечными знаками в верхней части прялки, расположенными как бы по дуге небосвода (рис.193). В центре прялки помещалось или огромное Солнце, или же искристая композиция из разнолучевых розеток, символизирующих «белый свет», то есть всю Вселенную.
Солярные (солнечные) мотивы из глубин веков дошли до наших дней также в виде вышивок, кружевов, украшений, росписи посуды, резьбы по дереву, оконным наличникам, внутреннего убранства покоев и т.п. Русский дом — это целая избяная Вселенная, отразившая в народной памяти Большой Космос, со всех сторон окружающий людское племя и глядящая на него тысячью глаз звезд и светил. Своими корнями солярно-космическая символика уходит в самые глубины общечеловеческой истории и культуры, связанные с Гипербореей — Северной Шамбалой.
* * * * *
Имеется еще один шамбалийский аспект, требующий научного осмысления и истолкования. Речь пойдет о так называемой «внутренней Шамбале» и каналах ее взаимодействия с Мировой Шамбалой. Во все времена и всеми без исключения Посвященными подчеркивалось: Шамбала — не предметная, а духовная реальность, аккумулирующая в себе всю тысячелетнюю мудрость человечества и не только его одного. В этом смысле Шамбала действительно может представлять некоторую информационно-энергетическую структуру, сопряженную с историей и предысторией человеческого общества и вместе с тем существующую независимо от него. И каждый человек в принципе способен пробудить в себе и развить способности, позволяющие уловить позывы Мировой Шамбалы — разлитого повсюду информационно-энергетического «моря».
Ключом для правильного понимания данной стороны шамбалийской проблемы может послужить концепция биосферы Владимира Ивановича Вернадского (1863-1945), развитая применительно к мировой истории Львом Николаевичем Гумилевым (1912-1992), а также родственная ей теория пневматосферы, разработанная Павлом Александровичем Флоренским (1882-1937), который, в отличие от двух первых, значительное внимание уделял объяснению феномена человеческой души.
Согласно теории биосферы Вернадского, все живое вещество планеты служит источником свободной энергии и оказывает непосредственное воздействие на социальные процессы. Гумилев же, развивая эти идеи, доказал, что этносы как устойчивые формы объединения людей находятся под прямым влиянием законов биосферы и проходят в своем развитии несколько обязательных стадий: от рождения — через расцвет — к угасанию. Источником данного естественно-исторического процесса является энергия живого вещества Земли: по космически запрограммированным каналам она-то и воздействует на человеческие сообщества.
Гумилев лишь наметил основные направления в познании взаимосвязи биокосмических и социальных закономерностей. Конкретный механизм их воздействия (в том числе на психику и на сферу сознания), позволяющий прогнозировать близкие и отдаленные результаты, остался во многом невыясненным, что, в свою очередь, обусловлено многими нераскрытыми и ждущими специального исследования процессами образования и функционирования биосферы и ноосферы.
Но Гумилев разработал модель, своего рода трамплин, позволяющий исследователям двигаться дальше. Колебания биохимической энергии под воздействием, главным образом, космических факторов непосредственно влияют на поведение индивидов в рамках конкретных этнических систем. Отдельные личности способны получить избыточный энергетический импульс, в результате чего становятся активным организующим началом больших и малых этнических групп. Такой избыток биохимической энергии живого вещества, позволяющий преодолеть инстинкт самосохранения и приводящий к физиологическому, психическому и социальному сверхнапряжению, называется пассионарностью, а люди, наделенные соответствующим энергетическим зарядом и обладающие повышенной тягой к действию, называются пассионариями. Именно они, когда в их поле притяжения оказываются массы людей, являются главными двигателями истории. Понятие пассионарности во многом совпадает с содержанием более распространенного в настоящий момент термина — хaризма, и в этом смысл пассионарий — это практически то же самое, что и харизматическая личность.
Механизм связи между пассионарностью, подпитываемой биохимической энергией живого вещества биосферы, и поведением пассионариев достаточно прост. Обычно у людей, как у животных организмов, энергии столько, сколько необходимо для поддержания жизни. Если организм человека способен «вобрать» энергии из окружающей среды больше необходимого, то человек создает вокруг себя отношения и связи, позволяющие применять энергию в любом из выбранных направлений. Это может быть и создание новой религиозной системы или ереси, и разработка научной теории или изобретения, и строительство храма, и реформирование консервативной системы. При этом пассионарии выступают не только как исполнители, но и как организаторы. Вкладывая свою избыточную энергию в организацию и управление соплеменниками на всех уровнях социальной иерархии, они, хотя и с трудом, вырабатывают новые стереотипы поведения, навязывают их всем остальным и создают таким образом новый этнос, видимый для истории.
Пассионарность может проявляться и с положительным, и с отрицательным знаком, порождая как подвиги, созидание, благо, так и преступления, разрушение, зло. Данные феномены имеют естественные биохимические и биофизические причины и в конечном счете коренятся в космических закономерностях. Отсюда вытекает проблема, требующая философского и общенаучного осмысления: взаимообусловленность нервно-биотических и физико-космических процессов, установление лежащих в их основе пока еще не выявленных природных механизмов.
С точки зрения генетики, пассионарность это мутация. Пассионарии-мутанты — и гиперборейские, и индо-тибетские, и эллинские, и русские — были одинаково активны, что генетически объясняется рекомбинацией (или разрывом) фрагментов хромосомы как определенной, повторяющейся от толчка к толчку химической или иной реакцией. Известно, что подобные перестройки на генном уровне легко стимулируются лучом лазера, что давно нашло уже применение в сельском хозяйстве для получения высокоурожайных сортов полезных растений.
По Гумилеву, характер «пассионарного излучения» должен быть близок по своей природе к подобным лучам. Но где именно и каким именно образом они аккумулируется — данный сакраментальный вопрос по-прежнему остается без ответа. Испускают ли их Солнце и звезды или же какие-то неизвестные пока источники в глубинах Галактики — покажет дальнейшее развитие науки. Но, может быть, и не стоит вовсе устремляться в бесконечные дали Вселенной? Быть может, всё гораздо проще, и неведомые пока генераторы физической, химической, биотической, психической и другой энергии находятся совсем рядом, доступные всем, но при соблюдении определенных условий и достижении необходимого состояния.
Существующее извечно глубинное информационное поле Вселенной кодирует и хранит в виде голограмм любую информацию, исходящую от живых и неживых структур. С незапамятных времен многими великими умами утверждалось, что в любой точке Мироздания содержится информация обо всех событиях и сущностях Вселенной. Голография — изобретение недавнего времени. Однако задолго до ее открытия и теоретического обоснования голографическое постижение мира, выработанное путем длительных тренировок, было хорошо известно высшим посвященным в Тибете. Вот как характеризовал данную способность тибетских провидцев Далай-лама, отвечая на вопросы уже упоминавшейся французской путешественницы и исследовательницы Александры Давид-Неэль: «Один бодхисатва представляет собой основу, дающую начало бесчисленным магическим формам.
Сила, рождаемая совершенной концентрацией его мысли, позволит ему в миллиардах миров одновременно делать видимым подобный себе призрак. Он может создавать не только человеческие формы, но и любые другие, даже неодушевленные предметы, например, дома, изгороди, леса, дороги мосты и прочее».
Подобная информация не хранится пассивно, а отбирается, перерабатывается и передается в необходимых дозах, в необходимое время и в необходимом направлении. Процессы эти невозможны без непрерывной энергетической подпитки и информационного круговорота, в ходе которого возникают устойчивые смысловые структуры, сохраняемые и передаваемые от одних носителей (живых и неживых) к другим. Сказанное относится и к Слову. Известен афоризм средневекового индийского мудреца Бхартрихари: «Бесконечный, вечный Брахман [Космическое Всеединство. — В.Д.] — это сущность Слова, которое неуничтожимо». Перефразируя его, можно с полной уверенностью утверждать: «Бесконечная, вечная Вселенная непрерывно порождает и накапливает разнокачественную информацию (включая Слово). Потому-то эта информация неуничтожима и вечна как сама Вселенная, как весь бесконечный Космос.
Включая Слово».
В указанном смысле устное Слово — это направленное волевым усилием акустическое выражение внутренней энергии индивида, приводящее в движение механизм раскодирования информации на различных физических уровнях, включая глубинный, — пока во многом неизвестный и неисследованный. По-другому это еще называется ситыванием информации с ноосферы. По-другому это еще называется считыванием информации с ноосферы. Являясь объективной акустико-энергосмысловой структурой, Слово непосредственно замыкается на непрерывно формируемый и пополняемый информационный банк (поле) и репродуцирует заложенное в нем знание.
Всякое слово заключает в себе и конкретный смысл, который также кодируется на информационно-голографическом уровне и не зависит от языкового выражения. Слова в разных языках, особенно далеко отошедших друг от друга в процессе дифференциации, звучат по-разному, но смысл в них один и тот же.
Можно в определенной мере даже говорить об информационных атомах или матрицах смысла, составляющих содержание мышления, существующих и вне сознания человека, но постоянно подпитываемых и обогащаемых им. Люди умирают, смысловые матрицы, содержащиеся в энерго-информационном поле, остаются. Названные смысловые матрицы, естественно, скрыты и закодированы, но поддаются расшифровке. Они обнаруживают для людей с разным уровнем развития и разные пласты знания, открывая при этом для каждого бездну нового и недоступного для постижения с помощью иных способов, кроме интеллектуальной и чувственной интуиции. Таким же путем черпают свое вдохновение и творчески одаренные личности.
Объективно существующее и независимое от конкретных сроков жизни отдельных индивидов информационное поле — едино, аккумулированные в нем атомы смыслов — едины, звуковое же буквенное выражение их в различных языках — не совпадает и бесконечно вариативно. Неспроста, видимо, люди, обладающие телепатическими способностями, настаивают на том, что понимают мысли представителей любых, даже самых экзотических народов, не владея языком, на котором те говорят.
Ответить на традиционно-извечные вопросы «Что такое жизнь?», «Что такое смерть?» и «Что такое мысль?» невозможно в полной мере без учета выводов о Живой Вселенной, как ее понимал, к примеру, К.Э.Циолковский. Жизнь — явление космическое. Она — далеко не способ существования одних только белковых тел и нуклеиновых кислот, взятых самих по себе в отрыве от взаимосвязанных с ними других уровней движения материи. Жизнь — это способ существования всех материальных структур в иерархии живого тела — от вакуумной флуктуации до нервного волокна и сердечной мышцы. Если спроецировать идею Циолковского о живом атоме на современные представления о структуре материи, то выходит: все образующие живую клетку молекулы, атомы, элементарные частицы и поля также по-своему живы и наделены в определенном смысле психикой.
На какой уровень ни спустись — повсюду обнаруживается жизнеорганизованная материя со своими особенностями и возможностью трансформации. Живое организовано не по одной лишь горизонтали, но и по вертикали, причем — до самого «дна», а элементы, образующие живое вещество, могут считаться живыми лишь в составе самой живой системы. И обусловлена подобная иерархия живого глубинными закономерностями Большого и Малого Космоса в их целостности и диалектическом единстве.
Так не является ли в таком случае Шамбала как раз одним из сакральных центров концентрации Универсального Знания, равномерно распределенного в различных географических точках планеты, геологически приспособленных к приему информации, поступающей из биосферы Земли, а также ближнего и дальнего Космоса? И сколько подобных «шамбал» разбросано и сокрыто по всему миру? В том числе и на Русском Севере. Не за этим ли отправлялся на Кольский полуостров Барченко? А Рерих — на Алтай, в Тибет и Гималаи! Разве не Универсальное Знание в первую очередь пытались они там отыскать?
Так где же все-таки находится это Высшее Знание? Традиционно считается, что в тайных библиотеках-хранилищах труднодоступных монастырей или же в сундуках, упрятанных в горных пещерах или закопанных глубоко под землей. А что если в самом деле так! Универсальное знание действительно хранится под землей, но только не в сундуках, а в виде вышеописанного энерго-информационного поля. Оно и концентрируется здесь, впитывая и перерабатывая все умственные напряжения и достижения человечества, накопленные на протяжении многих тысячелетий. Это и есть та самая духовная Шамбала, которую нельзя увидеть глазами или пощупать руками, но которая в любое время может подпитать или насытить тысячелетней мудростью человечества (и не только его одного) каждого, кто заслужил это праведной жизнью, праведными помыслами и праведными деяниями. Кстати, Николай Константинович и Елена Ивановна Рерихи никогда не отрицали, что большая часть принадлежащих им эзотерических текстов возникла именно таким путем в том числе и многотомная «Агни Йога». Подобное же происхождение имеют и многие священные тексты христианства, ислама, буддизма, иудаизма, зроастризма и др.
Похоже, что каналы концентрированного выхода Универсальной информации на поверхность ограниченны и сосредоточены в строго определенных местах (зонах), обусловленных подходящими геологическими или геофизическими условиями. К таковым могут быть отнесены горы, ущелья, пещеры, подземные пустоты, провалы (в том числе и заполненные водой), естественные озера и реки, однородные пласты горных пород, руд и т.п. Следует также иметь в виду и направленность магнитного поля Земли в его соотношении с другими физическими полями планеты, Солнечной системы и всего галактического и окологалактического пространства.
Но, помимо концентрированных разрядок энерго-информационного поля в строго локализованных местах, существует и действует постоянный ослабленный контакт человека с данной объективной реальностью. Собственно, в подобном контакте нам приходится проводить около одной трети жизни. Понятно, что речь идет о сне, в процессе которого происходит неупорядоченная (или же напротив — упорядоченная и направленная) подпитка психических структур. Разве не актуально звучат слова Шекспира:
Мы созданы из вещества того же, Что наши сны. И сном окружена Вся наша маленькая жизнь…
Кальдерон выразился еще лапидарней: «Жизнь есть сон». А знаменитый немецкий философ Шеллинг задавал каверзный вопрос русскому мыслителю и писателю Владимиру Одоевскому: «…Что такое сон, или, лучше сказать, где мы бываем во сне, а мы где-то бываем, ибо оттуда приносим новые силы. Когда мне случится что-нибудь позабыть, мне стоит заснуть хотя бы на пять минут, и я вспоминаю забытое». В общем-то в поставленных вопросах содержится и скрытый ответ. Уместно также напомнить, что многие описанные случаи общения людей с конкретными Божествами или божественными явлениями также происходили во сне.
Классическим примером в данном плане может служить явление Зевса спящему Агамемнону, воссозданное Гомером в «Илиаде». Но есть и более свежие и надежные свидетельства: великий ученый и мыслитель-провидец ХХ века К.Э.Циолковский признавался писателю Виктору Шкловскому, что по ночам он разговаривает с «ангелами» (другого слова для обозначения для являющихся ему существ калужский гений подобрать не смог).
В 1634 году и спустя четыре года после смерти во Франкфурте была издана книга одного их корифеев астрономии Нового времени Иоганна Кеплера, где он рассказывает о своем полете на Луну во сне. Интересна, если только так можно выразиться в данном конкретном случае, сама «методика» космического полета, о которой рассказывает Кеплер: «В 1608 году я случайно прочел историю одной чародейки — Либуссы — и, согласно совету, данному в этой книге, я сначала усиленно в течение нескольких часов размышлял о звездах и Луне, а затем заснул, и во сне испытал ряд впечатлений, как будто я был на Луне». Вся книга, собственно, и посвящена описанию пережитых впечатлений. Возникает вопрос: не почерпнуты ли они из той трансперсональной копилки знания, которая составляет один из важнейших аспектов биосферы Земли?
И не оттуда ли — всё из того же ноосферного информационно-полевого источника — черпал свои вдохновенные видения и прозрения о Золотом веке Фридрих Шиллер:
Где ты, светлый мир?
Вернись, воскресни,
Дня земного ласковый расцвет!
Только в небывалом царстве песни
Жив еще твой баснословный след.
Вымерли печальные равнины,
Божество не явится очам;
Ах, от знойно-жизненной картины
Только тень осталась нам.
Все цветы исчезли, облетая
В жутком вихре северных ветров;
Одного из всех обогащая,
Должен был погибнуть мир Богов. <…>
Да, ушли, и всё, что вдохновенно,
Что прекрасно, унесли с собой, —
Все цветы, всю полноту Вселенной, —
Нам оставив только звук пустой…
Date: 2021-08-30; view: 118; Нарушение авторских прав
§
О Север, Север-чародей,
Иль я тобою околдован?
Иль в самом деле я прикован
К гранитной полосе твоей?
Федор ТЮТЧЕВ
Впервые мы встретились с ним в августе 1997 года в том самом месте, откуда ровно 75 лет назад Барченко и Кондиайн всматривались через бинокль в заповедный противоположный берег священного Сейдозера. Вряд ли они были тогда иными, нежели теперь (рис.51). Разве что раньше здесь стояли лопарские вежи, а теперь осталась лишь заброшенная рыбацкая избушка. Последнее время профессиональный инструктор по горному туризму Александр Гурвиц бывает здесь не менее двух раз в году: летом — как все туристы, зимой — на лыжах. Он ищет Северную Шамбалу! Как истинный искатель приключений бородатый поисковик немножко темнит, немножко блефует, старается как можно больше выведать у других, сам же не договаривает о главном, не долюбливая конкурентов и свято веря, что именно ему — а не кому бы там ни было — рано или поздно улыбнется счастье.
Дней через десять в глубине безлюдного горного массива (примерно в том направлении, куда мы смотрим) Гурвиц столкнется со «снежным человеком» — не так, чтобы нос к носу, но так, что совершенно отчетливо было видно убегавшее по снегу заросшее шерстью человекообразное существо. (Кстати, по убеждению жителей Гималай и Тибета именно «снежный человек» является главным и самым надежным стражем Шамбалы). Что касается Гипербореи, то ее контуры пригрезились Саше Гурвицу и его спутнику — гляциологу Мише Хоменюку там же, в глубинах Ловозёрских гор, где точно на другой планете затерялось волшебное циркообразное озеро Райявр (рис.194; фото А.Гурвица). Почти что лунный или марсианский пейзаж! Но нашим искателям Шамбалы привиделся в нем древний карьер техногенного происхождения. А где же те, кто когда-то, быть может, добывал здесь редкоземельные руды? Остались хоть какие-то признаки их былой деятельности? Пока что никаких, кроме, возможно, таинственной металлической фигурки, найденной в общем-то совсем неподалеку (рис.59).
Озеро Райявр труднодоступное — изредка появляются туристские группы и, не задерживаясь, проходят дальше. Летом 1998 года добрались сюда и двое участников экспедиции «Гиперборея». Фотограф Игорь Георгиевский ушел на поиски точек, выгодных для съемки, а его жена, художница Светлана Кропинова, осталась на склоне обрыва, чтобы написать этюд. Неожиданно ее охватило тревожное чувство опасности, которое быстро переросло в ужас. Подняла голову — совсем низко парили два орла и зловеще кричали. Вокруг ни души, но панический страх не оставлял молодую женщину. Когда муж через полчаса вернулся назад, он застал Свету в слезах и истерике, чуть ли не без сознания. И это не первый случай, когда люди сталкиваются в Ловозёрах с подобными необъяснимыми феноменами. Откуда же исходит опасность? Из-под земли? Тогда кто там скрывается? Или что?
Геологи, биологи, медики пытаются объяснить подобные аномальные явления наличием в некоторых местах особых геопатогенных зон. Через которые проходит космический энерго-информационный поток с отрицательным воздействием.
Потому-то в таких зонах происходят различного рода геологические и геофизические катаклизмы, а люди страдают разного рода заболеваниями и психическими расстройствами. Однако тот же Александр Гурвиц считает, что в Ловозёрских тундрах (горах) и, в частности, на Райярве и Сейдозере гораздо больше активных биогенных зон, положительно влияющих на людей, флору и фауну. Энерго-информационный поток Земли свободно проникает на поверхность по застывшей некогда вулканической магме (сейчас она, точно металлический гвоздь, пронизывает горную толщу). Человек, попавший в такой поток, чувствует себя чуть ли не заново народившимся на свет. Указанными причинами можно объяснить и притягательность лапландских заповедных территорий, что, в конечном счете, превратило их в объекты поклонения. Но это лишь один из возможных подходов.
Целая группа изыскателей (и Саша в их числе) считает, что есть некоторая меридиональная линия — космического и геофизического происхождения, — ведущая с Севера на Юг от некоторой сакральной точки на Кольском полуострове до египетских пирамид в Гизе. Вдоль магического меридиана не случайно возникли и расположились главные центры русской государственности и культуры — Новгород Великий и Киев. И разгадка тайны где-то совсем поблизости.
Саша Гурвиц болен этой темой. Он готов часами обсуждать ее с каждым новым знакомым. И вдруг исчезает так же неожиданно, как и появился, — точно растворяется в хрустальном воздухе и становясь частью окружающей природы.
Нет, он просто ушел. Он спешит, потому что знает: где-то здесь. может, совсем недалеко ждет его пока не найденная Шамбала. Я смотрю ему вслед, точнее, на то место, где он недавно еще стоял, и думаю о своем…
Шамбала… Гиперборея… Беловодье… В одной из легенд прямо говорится: Беловодье расположено близ озера Лопон. Но «лопь» — древнерусское название местных аборигенов, которые нынче предпочитают величать себя саами. От этнонимов «лопь», «лопари» (другие сопредельные народы зовут их еще lappi) ведет свое имя и страны — Лапландия. Данный корень, хотим мы того или нет, проступает и в автохтонном названии озера Лопон, что служило в прошлом одним из ориентиров Беловодского края. И в названии Ловозера (по-саамски Луявра) та же корневая основа. А русифицированное название Ловозера оказывается однокоренным с именем калевальской дочери Смерти Ловитар — слепой, безобразной и черной (сразу вспоминается индийская Кали) и даже с именем самой хозяйки Лапландии-Похъёлы Лоухи (читается Ловхи — именно в такой вокализации она фигурирует теперь в новом научном переводе «Калевалы», сделанном Э. Киуру и А. Мишиным). Так, может, и само Беловодье где-то совсем рядом?…
И еще совсем уж крамольная, до неправдоподобия еретическая мысль скребет на сердце. Древнее название Киева по-арабски звучало — Куяв[а].
Следовательно, и имя основателя первой русской столицы по-арабски звучало похоже на Куйву. Но гигантская фигура великана с таким же именем или прозвищем постоянно маячит перед тобой здесь, на Сейдозере. Откуда такое совпадение? В великой Книге Природы — источнике всех знаний и смыслов, не нами написанной и не всегда нами правильно понимаемой, простых совпадений не так уж и много. А уж случайностей — и подавно!
Воистину, Ловозёрский край — средоточие древних и современных тайн. Горы здесь словно поют. Многие и совсем нередко слышат какие-то чарующие песнопения, доносящиеся издали и как бы из-под земли. Даже камни здесь говорят. Один из моих самых главных и самоотверженных соратников по гиперборейским делам — Евгений Лазарев — уже много лет как только стаивает снег «бороздит» окружающие горы и тундру. Он — автор множества работ по древней культуре и Гиперборее, в том числе. В Ловозёрах мы второй год вместе, и Женя, который провел ни одну полярную ночь высоко в горах и срисовавший с замшелых камней ни один десяток древних знаков, вдруг интуитивно ощутил их осмысленность и связность.
И как результат этого озарения — Молитва Гиперборейцев, увиденная и прочитанная им на горе Нинчурт. Слушайте же:
Дали дэлаваба Тана манаба Туле дэлавега!
«Дэла» — имя верховного Божества в вайнахской мифологии Кавказа (где, кстати, знали и символ лабиринта, такой же, как на Русском Севере). «Вабить»- призывать (полузабытое русское слово). «Тана» — на санскрите «потомство» (в русском этот корень уцелел в форме «тянуть», то есть продолжать). «Манас»- санскритское слово «ум, дух». Туле, Тула — дошедшее до нас через античную традицию название священного центра Гипербореи. Корень «вег» в санскрите — «стремиться». И, наконец, имя той, к кому обращена эта молитва,- Дали, Богиня-охотница, владычица зверей и стихии, ведомая ныне лишь Кавказу, но вполне соответствующая (по описаниям сванских легенд) облику Великой Оленьей Владычицы северных народов или Морской Царицы, которая являлась русским поморам, зимовавшим на Шпицбергене…
Дали боговоззванная Да одухотворит сынов Тулы богоустремленной!
Облаченная в белые ризы, златокудрая Дали была одновременно Богиней Луны.
Цикл лунных затмений повторяется через 19 лет — и в «галерее знаков» на горе Нинчурт именно 19 начертаний. А Диодор Сицилийский писал, что Божество является в Гиперборее раз в 19 лет… Из каких глубин времени пришло это северное молитвословие? Если судить о возрасте древнейших пропилов по новнайденному археологом нашей экспедиции валуну, то он вполне может быть фрагментом какого-то сооружения, нацело разрушенного, снесенного еще древними ледниками. Но тогда речь идет о десятках тысячелетий…
А таинственный знак на дне Сейдозера — гигантская кладка из треугольников (рис.84) — о чем он может поведать? Удастся ли его когда-либо расшифровать?
Выше высказывались уже некоторые предположения о возможности истолкования его символики. Но можно пойти еще дальше. Если мысленно уменьшить обнаруженные подводные треугольники до размера ногтя, то получится клинописный знак, обозначающий в шумерийском (!) языке понятие «горы», которое читается «кур». Начертание шумерийских знаков имело различную конфигурацию, но самая древняя представляла собой треугольные клинья, которые затем перешли в ассирийскую клинопись (рис.195). В саамском языке также имеются слова со сходным звучанием и, самое главное, с аналогичным смыслом: курр — «ущелье»; курп — «холм». Между прочим, тот же корень и в хорошо известном русском слове «курган» (в прошлом оно означало не только «могильный холм», но и «крепость»). Теснейшим образом связанное соответствующими тюркскими лексемами, оно также, скорее всего, восходит к общей протооснове единого праязыка.
Известен шумерийский цикл мифов о Куре, повествующий о грандиозной битве между Богами в различных «курах», то есть в «горах» или «горных землях». В других клинописных текстах постоянно упоминаются некоторые загадочные объекты, именуемые по-шумерски Е.КUR (дословно — «дом как гора»). Захария Ситчин высказал вполне приемлемое предположение, что здесь имеется в виду «пирамида». Причем из контекста шумерийской поэмы вытекает, что речь идет, прежде всего, о пирамиде верховного Бога Энлиля в Нинпуре, вокруг которой и развернулась грандиозная битва Богов.
Каждый знает и о великой битве на поле Куру, описанной в великом эпосе «Махабхарата». Конечно, поле Куру находится в Индии — оно и поныне священное место для индийцев. Но названо знаменитое поле битвы по имени Куру — родоначальника клана кауравов, одной из противоборствующих сторон в «Махабхарате». Здесь (как и в другой великой эпической поэме — «Рамаяне») имеется немало архаичных пластов, нисходящих до самых глубин общеарийского и доарийского полярного прошлого. Поэтому, если сами кауравы жили и действовали в Индии, то из этого не следует автоматически, что их прапредок Куру не мог жить на Севере.
В «Калевале», между прочим, тоже действует богатырь по прозвищу Кура — вместе с Лемминкяйненом он отправляется в первый (неудачный) поход против народа Похъёлы. Наконец, нельзя не вспомнить о древних прибалтийских курах — впоследствии территория, где они обитали, была названа Курляндией.
«Невероятно? Но самоназвание шумеров, невесть откуда появившихся в Месопотамии в 111 тысячелетии до н.э., было сумер. Такова же и одна из вокализаций названия полярной горы Меру. От ее архаичного названия, как уже отмечалось, происходит и саамские слова «мерр» («север»), «миарр» («море», созвучное с тем же названием в других языках), и русские слова «мир» (во всех его значениях — «вселенная», «народ», «согласие»), «мера», «смерть» и др.
Контур гигантской подводной фигуры на дне озера напоминает якорь.
По-русски это слово встречается еще в договоре 907-го года Олега с греками, но восходит к общему лексическому источнику: почти во всех индоевропейских языках оно звучит, как «анкор». Корневая основа здесь по конструкции согласных звуков здесь явно созвучна с шумерийским и саамским «кур». Кроме того, символ якоря испокон веков наделялся глубоким эзотерическим смыслом (рис.196). Еще одна загадка!
Что касается чередования звуков, то практически самоочевидно: в процессе расщепления праязыка фонетическая и лексическая трансформация внутри обособленных языковых семей первичные фонемы могли эволюционировать каким угодно образом. Например, имя верховного монгольского Бога — Небесного владыки Хормуста-тенгри по-тувински звучит как Курбусту, а по-алтайски — Уч Курбустан. Здесь налицо переходы гласных: о-а и согласных х-к. Исходя из этого архаичные корневые основы «кур», «кар», «кор» («хор») в их проекции на древний праязык можно считать тождественными.
Конечно, все высказанные выше суждения во многом гипотетичны и дажефантастичны. Они — как бы сны наяву. Но без сна не бывает и бодрствования и по существу невозможна жизнь. В которой всё взаимосвязано.
Сон — такой же неотъемлемый компонент бытия животного существа, как и явь.
Бессмысленно спорить, что важней (тем более, что этого никто не знает!). Они как день и ночь, закономерно сменяющие друг друга. А на Севере — Полярный День и Полярная Ночь.
И на ум как-то невольно приходят слова некогда знаменитой (а ныне почти совсем забытой) русской писательницы Веры Ивановны Крыжановской (1857-1924): «Мысль человеческая не может изобрести чего-либо несуществующего?
Невозможное не может зародиться в мысли; всякая идея, какой бы странной она ни казалась, где-нибудь существует, иначе мысль не могла бы формулировать ее…» Что ж, современная наука вплотную подошла к выводу о возможности непосредственной объективации мысли в виде так называемых мыслеформ.
Мыслеформы — это некие информационно-энергетические сгустки, порожденные мыслями или эмоциональными всплесками. Опосредованными разновидностями мыслеформ являются знаки, символы, рисунки, графические схемы, буквы алфавита, иероглифы и т.п. Однако возможна также и непосредственная материализация, которая с наибольшей вероятностью случается в немногих подходящих для этого местах планеты. Одно из таких мест — священное лапландское Сейдозеро и окружающие его горы…
Очередной этап экспедиции «Гиперборея» завершен. Её участники постепенно и разными путями покидают таинственные берега Сейдявра — кто пешком через горы, а за кем-то по ту сторону перешейка на Мотку-губу Луявра должен прийти заранее обговоренный катер. Почему-то все уходят, не оглядываясь. Наверное потому, что каждый знает: Гиперборея навсегда осталась в его сердце. Чтобы ни случилось — мы всё равно не позднее следующего лета опять вернемся сюда.
Потому что здесь осталась пока еще не до конца раскрытая Тайна. Величайшая загадка Севера! И она ждет тех, кто доказал свое право на ее постижение…
Date: 2021-08-30; view: 130; Нарушение авторских прав
Су, который приносит счастье | словесница искусств
У нанайцев есть мифы, которые повествуют о происхождении отдельных родов от животных: тигра, медведя и других.
Амулеты с изображением тигра из металла, дерева или сухой травы носили на шее или держали у изголовья, чтобы таким образом обезопасить себя от козней злых духов, приносящих болезни, неудачи и даже смерть.
Анимистические воззрения коренных жителей Приамурья и Приморья сочетались с магическими действиями. Люди верили в силу амулетов, заговоров. Возможно, что именно от амулетов ведут свое происхождение многие сэвэны.
Сэвэн — дух, обладающий разумом, активно действующий, но бесплотное существо, таинственная сила. С одной стороны, сэвэн — это фигурка, наделенная чертами человека, в которую шаман вселяет дух. Он материализован, так как сделан из металла, дерева, кости, бересты, соломы, изображен на ткани или бумаге. Сэвэны представляют собой абстрагированные фигурки человека, зверей, птиц, земноводных, пресмыкающихся. Сэвэны — это духи-исцелители, духи-божества, духи-хозяева местности, воды и тайги.
С другой стороны, сэвэн — это дух, невидимый человеку. К нематериализованным духам относятся духи-покровители, духи-исполнители воли шамана, духи-помощники. Последние принадлежали лишь шаманам, только они могли видеть их. К нематериализованным духам относятся дух-хозяин (хозяйка) огня, духи хозяев местности и промысловых угодий. Например, в представлениях нанайцев, живущих на Нижнем Амуре, хозяин медведей являлся одновременно хозяином тайги. Это был огромный медведь с девятью горбами. На медвежьем празднике все дары приносили ему, невидимому хозяину.
Люди были убеждены, что духи бывают добрыми и злыми. Добрыми считались сэвэны — духи-обереги, духи-исцелители, духи-помощники. К злым духам амба, амбан относились дьяволы, людоеды, вампиры и прочая нечистая сила. И те, и другие могли иметь свой внешний образ и свое имя, могли менять его, перевоплощаться в зависимости от обстоятельств в тех или иных животных, в неодушевленные предметы.
Главный культ у шаманов — Пиухэ — является символом божества, древа жизни, которое всегда ассоциировалось с первопредками. Пиухэ мог принадлежать главе семьи или рода. На дереве твердой породы выдалбливали трехгранный конус — основную часть, в которой содержится пиухэ. Перед пиухэ совершался обряд жертвоприношения кэсиэ гэлэури, к нему обращались с молитвами в случае заболевания.
А вот духи калгама. Они могли появляться наяву в виде великанов. Нанайцы верили, что калгама жил в пещере, в горах и помогал им в охотничьем промысле и рыбной ловле. Некоторые склонны думать, что калгама — это снежный человек. Деревянную скульптуру калгама делали иногда прямо на охотничьем угодье и проводили ритуал жертвоприношения. Они могли быть одиночными и парными. Одиночные фигуры духа достигали полутораметровых размеров в высоту и представляли собой женщину-хозяйку гор или иной местности. Часто спутником калгама становилась собака. У некоторых сэвэнов на груди изображены эдехэ — два металлических или деревянных сэвэна, являющихся талисманом, с остроконечными шапками. Это означало, что они посланники бога небес Санси. Их носили на шее для удачной охоты.
Еще нанайцы носили сэвэки — персональный амулет, который охранял своего владельца от злых духов. Амулет мог быть воплощен в образе хэрэ — духа, имеющего вид жабы. Иногда его делали при коликах в животе.
Шаман или мастер по заказу шамана изготавливали множество сэвэнов-помощников, сэвэнов-покровителей, а также персональных сэвэнов-защитников, оберегов, которые использовались в лечебных целях. Некоторые шаманы имели духов-помощников в образе орла.
В прошлом в религиозных представлениях нанайцев отмечалась вера в таинственные связи между человеком и предметом, обладающим магической силой. Человек, владеющий этим предметом, независимо от собственных качеств и способностей становился добычливым, сильным и отважным. Предмет же приобретал особую силу в результате попадания в какую-то особую ситуацию. Например, бытовало поверье, что если человек находил клубок змей, то он должен бросить на него какой-либо принадлежащий ему предмет. И тотчас этот предмет, пусть даже обычная безделушка, становился су.
Су — предмет, обладающий свойством магически действовать на своего обладателя. Некоторые предметы растительного и животного мира нанайцы считали амулетами су, приписывая им свойство приносить счастье, удачу в промыслах. Ими могли стать случайно встреченные и убитые необыкновенные звери, птицы, земноводные, пресмыкающиеся, которые отличались по окраске или анатомически, пучок необычной травы, цветок. В амулет мог превратиться пух птиц и шерсть зверей, которые находили в дупле или гнезде необычных по внешнему облику пернатых.
Когти, лапы, зубы хищных зверей, птиц и высушенные рыбы некоторых пород, красная змейка, кусочки серебра, затвердевший сок редкого дерева — все это, согласно верованиям нанайцев, становилось особенными предметами, которые отныне берегли своего хозяина и приносили ему удачу. Например, засушенная лапа медведя, подвешенная над входом в жилище, охраняла покой его жильцов. У нанайцев и ульчей существовало поверье, согласно которому счастье приносили золотые рога одного вида лягушки. До нас дошли легенды о получении су от тигра в награду за услугу, оказанную ему охотником. Вообще любая необычная или крайне редкая вещь могла стать су. Но чтобы не спугнуть счастье, обладатель су ни в коем случае не должен был раскрывать другому тайну приобретения су. Если кто-нибудь узнает или даже просто увидит чужой су, то последний теряет свою магическую силу, а его обладатель лишается удачи.
Для шаманизма в Приамурье и Приморье характерны также элементы фетишизма в магических верованиях, что не всегда четко прослеживается. Между тем их можно видеть в деревянных фигурках сэвэнов с подвижными суставами конечностей, и в просверленных сквозных отверстиях ( сверху вниз) в вертикально стоящих духах, изображенных в виде человечков (снизу это отверстие закрывалось — так регулировалась функция кишечника у больного) и др.
Древние элементы духовной культуры, отразившиеся в тотемах и амулетах, сохранились и по сей день благодаря глубокой вере в существование души. Представления нанайцев о внешнем мире — это вовсе не механический отпечаток поступивших извне в их сознание идей, ценностей и стереотипов. Это происходило в результате общения с природой, от которой человек себя не отделял.
Ольга БЕЛЬДЫ,
аспирантка ХГПУ
Тотемизм — одна из интереснейших проблем исследования мировоззрения, культуры, этногенеза коренных народов Севера. На самой ранней стадии развития религиозных воззрений все объекты и явления природы казались человеку одушевлёнными и нередко представлялись в образе животных.
Важнейшая часть жизненного опыта людей была связана с животным и растительным миром. Вырабатывалось своеобразное миропонимание и религиозные верования, основой которых был анимизм — вера в существование различных духов и душ людей.
Анимизм явился фундаментом, на котором возникли промысловые культы, погребальные обряды, тотемизм и шаманизм. Основной признак тотемизма заключается в том, что тотем рассматривается родоначальником социальной группы.
Каждый человек был глубоко убеждён в том, что тотем — его кровный родственник, покровитель. Термин «тотем» заимствован из языка индейцев племени одживбе (Северная Америка) и в переводе значит «его род». Тотемом может быть животное, птица, земноводное, рыба, реже растение и ещё реже — неодушевленные предметы.
