Глава 5
Как только полиция начала осматривать его квартиру, приехали криминалисты. И пока вновь прибывшие уточняли какие-то детали, то и дело перемещаясь по квартирам и коридорам, один из первых полицейских потащил Юру на балкон — осматривать остатки пластика уже с этой стороны.
— Очень рвались на помощь к соседке, — с усмешкой заметил он, кивнув головой на обломки перегородки.
— Очень, — Юра не видел смысла отрицать очевидное.
— Любовники? — в лоб спросил полицейский, внимательно всматриваясь в него.
— Нет, друзья, — покачал головой Юра.
Но в этой самой голове отчетливо вспыхнуло слово «пока». После сегодняшней ночи и всех внутренних озарений, он ни на минуту не сомневался, что в дальнейшем их общение ужинами на балконах не ограничится.
Полицейский кивнул, еще раз осмотрел обломки пластика. Вернулся в комнату. Юра пошел за ним, сквозь коридор и открытые входные двери видя, как криминалисты собирают и нумеруют улики.
— Есть предположения, кто это мог быть и почему на вашу подругу, вообще, напали с огнестрельным оружием? — поинтересовался у него офицер, также наблюдая за работой коллег.
У Юры предположения были и он подозревал, что очень даже верные. Только вот делиться ими с полицией пока не казалось верным, учитывая, что не до конца понимал расклад и то, куда связи Φила распространялись. Потому он просто покачал головой:
— Пока никаких предположений, — вздохнув как можно искренней, посокрушался Юрий, разыскивая взглядом свой мобильный.
Полицейский кивнул, не настаивая.
— Если все же вспомните, позвоните, — протянул ему бумажку, на которой был написан номер телефона и фамилия. — Это старший группы, который с вашей подругой сейчас говорит. С обратной стороны мой номер. Нам любые мелочи или догадки могут оказаться полезными.
Юра бумажку взял и снова кивнул, пообещав, что обязательно позвонит, если что-то придумает. После чего, видимо, не обнаружив для себя ничего интересного здесь, полицейский вышел на лестничную площадку. А Юра, прихватив телефон и быстро написав сообщение Горбатенко (не звонить же, пусть и хорошему партнеру, в три часа ночи), тоже вернулся в квартиру Юлы.
Вся суматоха с криминалистами и полицией, c новыми вопросами и полным отсутствием каких-то толковых ответов, длилась до четырех утра. А потом они с Юлой как-то внезапно остались одни: все споро собрали сумки, чемоданы, обнаруженные гильзы — и уехали.
— Можно выдохнуть вроде? — попытался разрядить атмосферу Юра, подмигнув Юле.
Она как-то растерянно хмыкнула.
— Не знаю. Вроде… — взъерошив короткие волосы, Юла немного странно осмотрелась.
Словно впервые увидела все, что ее окружало.
— Что-то не так? — не совсем понимая настроение соседки, уточнил Юра. Может, ещё что-то существенное уловила или важное? Сам осмотрелся. Но не заметив ничего нового, перевел глаза на Юлу.
Черт! Но какая же красивая! Даже сейчас: взъерошенная и растерянная, сонная, зевающая — эта женщина будила все его органы чувств, будоража тело и разум. Заставляя чаще стучать пульс и ровнее держать спину. Юре хотелось перед ней быть героем! Даже если он подозревал, что повинен в этой ее беспокойной ночи.
— Не знаю, — опять повторила Юла, передернув плечами. Скривилась — наверное, из-за боли в пораненном плече. — Ненастоящим все каким-то кажется. Странным. Будто не у себя дома… — она растерянно глянула на него.
Юра понял, о чем она. Подошел и аккуратно обнял, опасаясь прижимать сильно.
— Немудрено, учитывая ситуацию, — попытался как-то поддержать он.
— Мне страшно, — тихо призналась вдруг она, выдохнув. Уткнулась ему в плечо лицом.
Он чувствовал, что она дрожала, хоть и пыталась это от него скрыть. Обнял еще плотнее: во-первых, что бы дать ощутить ей поддержку и защиту; ну а во-вторых, ему просто нравилось обнимать и держать ее к себе настолько близко.
А потом Юра задумался на секунду. Обвел глазами комнату со всем беспорядком после толпы людей, с так и валяющимися на полу осколками вазы и поломанными цветами…
— Так, давай мы сейчас тут все выключим, закроем и пойдем ко мне. Выспишься. На работу тебе точно ехать не стоит в таком состоянии. Толку с тебя, не спавшей практически, в редакции? — не позволяя Юле и слова вставить, начал распоряжаться Юра. — А уже отоспавшись, будем решать все: и с дверьми, замок точно менять надо, если не больше; и со всем остальным.
Он развернулся и потянул ее в сторону коридора.
Но Юла застопорилась. Подняла лицо и посмотрела на него с некоторым недоумением, и даже как-то растерянно улыбнулась.
— Знаешь, вот теперь я верю, что ты был директором, — весело заметила она, в ответ на его вопросительный взгляд. — Четко так все распланировал и решил. Для спора даже лазейки не оставил. С аргументами.
— Ну так, это из крови не вытравить, — хмыкнул Юра, уже доведя ее до двери. — Где ключи? — осмотрелся вокруг.
Юла тоже осмотрелась.
— Думаешь, имеет смысл закрывать? — с сомнением уточнила она, но вытащила из сумочки ключи. — Я и на ночь закрывала вроде, но это никому не помешало…
— Я не думаю, что второй раз полезут за ночь, ещё и после такого шума с полицией, — покачал головой Юра, выводя ее на площадку.
Закрыл дверь, провернув замок. Что-то неправильно щелкнуло. Видно, действительно вскрыли. К ней лезли все-таки? Или и его замки ждало подобное, просто ошиблись квартирой? Есть о чем подумать… Как и о том, что он все же немного опасался, что могут и полезть еще раз, как раз решив, что больше суматохи не предвидится ночью.
Юла с интересом осматривалась, изучая обстановку. Юра рассказал ей, что готовил квартиру для сдачи в аренду перед своим отъездом, и это ощущалось: ремонт хоть и хороший, и современный, но чувствовалось, что без индивидуальности, без какой-то личности. Все такое… стандартное. И на самого Юру вообще не похоже.
По планировке квартира — отражение ее собственной. Тоже две комнаты. Только кухню не объединяли с гостиной и коридором, а потому это помещение казалось меньше. Зато полноценные отдельные комнаты. Наверное, для съема так удобней. В гостиной у него стоял кожаный диван и кресла.
Имелся хороший телевизор — не самый современный, учитывая, что покупался пару лет назад, но весьма на уровне. Да и вся мебель, несмотря на лаконичность, выглядела недешево. Уж точно на гонорары фотографа в их стране — такое не обеспечить. Да, он упоминал о прошлой руководящей должности. Только Юла все забывала уточнить — где, когда и как? Потому как сейчас Юра не выглядел суперобеспеченным.
Не то чтобы это что-то значило для нее в плане общения. Да и не хотелось поднимать вопрос, опасалась задеть самолюбие, которое у любого мужчины есть, и в глазах Юры замечала этот гонорливый огонек время от времени. Деньги роли не играли для нее. И, ха, что тут скрывать?!
А вот тайны… Не любила их Юла. Хватало у нее негативного опыта и неприятных воспоминаний насчет мужчины, который не особо любил откровенничать… Закончились их отношения некрасиво. Оставив, к тому же, в ее характере некоторую подозрительность и недоверчивость.
Да, у нее горло перехватывало каждый раз, как его видела! И чем больше общалась с Юрой, тем сильнее увлекалась. Кажется, с подросткового возраста так не реагировала на противоположный пол. Даже сейчас — пребывая в полном смятении и дезориентированная случившимся ночью — следила за тем, как хозяин квартиры перестилает белье в спальне, уступая ей кровать. Сам он планировал переместиться на тот самый диван.
А вот если бы Юлу спросили, не против ли она разделить спальное место с Юрой — не была уверена, что отказалась бы… А ведь знакомы «без году неделя»! И ничего о нем так и не знает толком.
И существовали мелочи, которые цепляли внутри нее нечто, заставляя проявлять настороженность. Какие-то несостыковки слов, характера и нынешнего поведения, что ли. Не сказать, что критичные, но все же… А ещё — сейчас половина пятого утра. Суматоха полночи заняла.
Любовнице? Бывшей жене? Или нынешней?.. Да вроде бы ничего об этом не свидетельствовало.
Но кому можно писать в такое время? Она вон, и то, ещё никому ничего не писала, кроме помощницы. Просто предупредила, что не приедет… И ответы не проверяла.
Ничегошеньки не знает о нем в этом плане по сути.
Или решил подрабатывать не только фотографией, а еще и в новостные ленты писать? Ей не верилось. Но отчего-то имелось стойкое убеждение, что его в этом ночном нападении заинтересовало или зацепило кое-что более того, что Юра говорил. Считай, интуиция профессиональная сработала.
Или та самая, женская, натренированная. А ведь все равно, и при таком раскладе — глаз отвести от него не может! Искренне любуется тем, как перекатываются при каждом движении тренированные мышцы на спине, и «оживает» из-за этого дракон, словно бы на нее сквозь прищур поглядывает, видя те эмоции, которые захватили Юлу с головой.
Или и это притяжение — следствие ночной встряски? Адреналин в самое простое русло устремился?
Да нет. Вряд ли. Юла понятия не имела, но сильно сомневалась, учитывая, что и до нападения она от Юры взгляд оторвать была не в состоянии. И не только взгляд — все последние дни же маялась, как неприкаянная, что бы там ни говорила себе и какое бы оправдание этой тоске ни искала.
Просто сейчас нервы словно оголились и все, что ранее тлело, на пике ощущалось, по самому острому краю. После испуга за свою, за его жизнь — даже то, что всегда тормозило и заставляло останавливаться, идти на попятную, — отодвинулось на второй план. Решительность появилась, какая-то бесшабашная, не свойственная ей в таком вопросе.
— Давай помогу? — устав подпирать косяк двери, да и надеясь отвлечься от наблюдения и дурацких мыслей, предложила Юла, подходя к нему.
К тому же было очевидно, что вдвоем они и быстрее, и легче справятся с огромной простыней, которую он сейчас заправлял под матрас… И к нему ближе оказаться хотелось, чего уж там!
Юра, который последние минут пять молчал, не пытаясь внести уже привычную, какую-то балаганную легкость в их общение, выпрямился. Медленно обернулся, будто не до конца был уверен — а стоит ли? Сдержится ли… И смерил ее с ног до головы таким взглядом, что у Юлы все внутри полыхнуло просто.
И в один момент накрыло обоих, похоже. Смело причины, доводы, здравые рассуждения.
«Кто? Где? Откуда?» — все стало неважно и несущественно. Забылось. Исчезло. Осталось два человека: мужчина и женщина друг напротив друга. Как в первую секунду встречи на балконах — глаза в глаза. Только помимо первой волны связи взглядами и необъяснимой «химии», сейчас их уже куда большее соединяло, сплетая невидимыми, но такими крепкими цепями!
Нарастало, нагнеталось напряжение с каждым ударом пульса по сосудам, секунда за секундой взглядов, сцепленных друг с другом. И пульсирующий жар от головы до кончиков ног по венам потек. В затылке жгучий, раскаленный шар набух, вспыхнул, распирая ей горло. Дыхание замерло от этого его напряженно-обнаженного взгляда в упор.
А Юра в одном шаге.
И все внезапно стало так сложно! Отойти, найти причину и повод. Господи! Просто вспомнить о том, что ее напрягали какие-то несостыковки и загадки! Что знакомы неделю, чуть больше, — не могла себе напомнить…
Видно, точно — отдача и откат после ночных нервов. Губы пересохли, дыхание жаркое.
А в его глазах точно то же самое все видит и читает. И грудь Юры ходуном начинает ходить от глубокого и жадного дыхания. Боже! Как же ей захотелось податься вперед и языком по его ключице пройтись! Повторить напряженные сейчас мышцы на шее…
— Ты бы лучше не приближалась пока ко мне, в такой обстановке, — хрипловато протянул он, словно угадывая ее мысли по взгляду. — А то я за себя не отвечаю рядом с тобой, а ты и без меня перенервничала…
Она как-то нервно сглотнула пересохшим горлом. Вышло очень громко в тишине, внезапно охватившей спальню. Пауза затягивалась. И Юра смотрит все пристальней, словно не может разорвать контакт взглядов. И она не могла…
— Золотце… О-той-ди. Бога ради, — теперь его голос стал хриплым до ощущения дрожи у нее по спине.
Говорит по слогам. С усилием… Ее или себя уговаривает?
— Или я за себя не ручаюсь…
— Я тоже как-то не очень… — тихо прошептала Юла этим пылающим горлом. И зачем-то подняла руку, дотронувшись до вытатуированной морды дракона на его плече. — … ручаюсь за себя… — призналась она, обводя линии пальцем.
С первого раза, как увидела этот рисунок — хотела! Сама себе не позволяла, но ведь руки зудели от желания на ощупь попробовать! Совсем как он ее татушку пару часов назад пальцами обводил, согревая и успокаивая Юлу. Языком ещё проследила бы, да…
А Юра вдруг зажмурился и резко выдохнул воздух из легких. Застыл на мгновение, позволяя ей творить, что заблагорассудится.
— Я ведь честно пытаюсь дать тебе возможность в себя прийти… — заметил он, запрокинув голову к потолку.
Словно отстраниться пытался. Все еще с закрытыми глазами. Кажется, она впервые так бесшабашно мужчину достает, игнорируя резоны… Соблазняет? Нет. Не то. Это не соблазн, не игра… Потребность!
Просто Юла позволяет разгораться тому, что в обоих тлело, а теперь пылает, перекидываясь языками страстного пожара с одного на другого.
И голос Юры низкий, хриплый:
— Ты мне не помогаешь, золотце, — его руки, вытянутые по швам, сжались в кулаки, но Юра ни на йоту не сдвинулся и не мешал ей продолжать его гладить.
— А может, у меня свои особенности, — тоже хрипло выдохнула Юла, понимая кристально ясно, что не хочет останавливаться.
Ни за какие коврижки сейчас не желает руки от его горячей кожи отнимать… Она так замерзла, оказывается! Снаружи, внутри! И гори оно все синим пламенем! Надо теснее, ближе встать!
Тут же осуществляет. Приближается и губами касается ямки в основании его шеи… Куда достает, если честно! А ладонь все еще по его татуировке скользит, впитывая в себя жар мужского тела и какую-то покоряющую силу, уверенность энергетики его мышц, напряженных, стабильных… Надежных. Самых основательных, по ее ощущениям в этот момент!
— Может, я не хочу, чтобы ты за себя ручался. И мне ты сейчас без всякой сдержанности нужен, потому…
Почему именно, Юла уже договорить не успела.
Юра резко открыл глаза, глянул на нее сверху вниз с таким жаром, что все остальные слова заглохли в горле. Вскинул руки, обхватив ее за плечи… С силой, жадно, но при этом не задев ее рану (и как только умудрился?!), буквально сгреб Юлу в охапку, прижал к своей груди, пальцами в волосы зарылся, сжимая, запрокидывая ей голову, и завладел губами Юлы. Напористо, резко, с ходу!
Этот поцелуй кардинально отличался от недавнего. Больше напоминал их первый, в лифте… Но все равно превосходил по накалу, вспыхнувшему, казалось, с самого старта; по жару, который запылал в одну секунду, заставляя испарину проступать под волосами. И губы его показались ей в этот раз твердыми, бескомпромиссно-настойчивыми, не пускающими и не отпускающими. Но и ласковыми при этом. Искушающими скорым обещанием большего…
Юла вцепилась в его плечи. Привстала на носочки, что бы в росте не уступать, чтобы больше получить прикосновения, этого лихорадочного тепла, мигом начавшего пульсировать между ними!
До кончиков ногтей пробирающего, пропитывающего! Проникающего в каждую клеточку ее тела. Словно на солнце в жаркий полдень грелась… А ведь обычно пряталась от жары. Но к жару и теплу тела Юры сама потянулась. Словно в жажде, только та не в горле — в ее руках таилась, в груди, в животе! Уже и так притиснута вплотную, а хочется ещё крепче!
Хотя и в горле — тоже… Отвечала на поцелуй так, словно хотела напиться им. Но и Юра целовал ее с такой алчностью, будто жизненную потребность удовлетворить пытался. Надавил на спину, как-то под себя прогнул, но обоим удобней стало.
— Еще пара секунд у тебя есть, чтоб «дать заднюю», — просипел он, не прекращая ее целовать.
Она не уловила смысла.
А горячие руки Юры уже были под майкой Юлы: скользили, гладили, натирали и обхватывали. Прошелся с нажимом по впадинке на спине, словно каждый позвонок ощупывал, пытался подушечками пальцев изучить. Пробовал «играть» на ее теле, словно на пианино. И у него это получалось!
Тот обжигающий шар, который еще от его взгляда затылок Юлы распирать начал — растекся, расплескался по ее мышцам, по каждой клеточке. Грудь горит… живот, горло обжигает!
— Время ушло, — хмыкнул Юра, врываясь языком в ее рот.
«Черт с ним!» — хотела сказать.
Вместо этого невнятно простонала.
Как тут говорить, когда ее так целуют? А сама Юла, забыв уже и про боль в плече, и про весь пережитый страх, целиком сосредоточилась на этом мужчине.
Высокий. Плечи широкие, словно укрывают ее, защищают. Вся его поза, даже эти объятия, будто укутывают, отрезая от всего остального мира — и Юла хочет этого! Нуждается именно в таком в данную секунду.
Его рука опустилась ниже, обхватив ее ягодицы. Юла от его шумного, возбужденного дыхания глохнет, от их поцелуя — трясет обоих! И она сама переплела их ноги — чтобы пах к паху, чтобы не было сомнений! В животе уже горячий комок набухает, заставляя мелкой дрожью все тело вибрировать, большего желать.
Сложно ей балансировать на носочках. Но Юра подстраховал, поддержал. А потом и вовсе сжал, подхватил ее под бедра, развернулся с Юлой на руках и уперся одним коленом в матрас, сминая простынь, которую только что так старательно заправлял.
— Вся работа пропадает, — усмехнулась ему в твердые губы Юла, крепко ухватившись за затылок Юры. Голос прерывается, выдает возбуждение.
Хотя… Да что тут скрывать?!
Он расплылся в такой же усмешке, нависнув над ней, упираясь ещё и локтями, что бы ей опору дать:
— Ради такого дела я готов и еще три раза постель перестилать, — хохотнул Юра ей в шею, сместившись ниже в своих поцелуях. Прошелся губами по безумно чувствительной коже за ухом, заставив в голос застонать.
От этих прикосновений у Юлы вся кожа стала слишком чувствительной. Нервы натягивались, словно струны гитары. И, казалось, она даже слышала легкий звон в ушах, когда он с нажимом проводил по ее телу, лаская… От избытка эмоций за ночь? Возможно.
Ей стало без разницы!
— Я — за! И в беспорядке, и в перестилании! — рассмеялась она, запрокинув голову, чтобы еще больше открыть ему доступ для ласк и прикосновений.
А сама никак не могла руки от плеч, от спины Юры оторвать. От его груди. И этой татуировки, буквально завораживающей все ее внимание. Обхватила Юру за пояс ногами, что бы и в голову не пришло дальше в благородство играть и попытаться отстраниться. Хотя он больше не подавал признаков подобных порывов.
Наоборот, уже стаскивал с нее штаны от пижамы, которые сам и принес недавно. Задрал майку, помогая Юле избавиться от одежды, не растеребив плечо. И горячим ртом, жадными какими-то движениями губ «напал» на ее грудь, сжимая, покусывая, щекоча соски. Дразнил их языком, втягивая, прикусывая. Вызывая новые волны жара и дрожи по всему ее телу. И стоны, которые она не могла, да и не хотела особо сдерживать!
Тоже приподнялась, губами к его плечу. Давила руками, пытаясь больше доступа к его телу получить. Он позволял это неохотно, словно оба боролись за право друг друга в большей мере губами, языками, ртом изучить! Пробежала влажными касаниями по линиям рисунка на коже. Он повторил такой же дразнящий «танец» губ и языка на ней.
Юла извернулась, не в состоянии противиться искушению: языком по всем впадинкам и выступам на его груди, теле пройти! Но Юра не собирался позволять ей управлять ситуацией, по — видимому. Стоило Юле его твердые и плоские соски губами обвести, хрипло рыкнул, резко перевернув ее на матрасе. Подмял под себя.
Ошеломление! Реальность потеряла четкость… Уткнулась лицом в простынь. Его тело на ней: горячее до ожога, тяжелое до хрипоты, до дрожи в позвонках тех самых, необходимое!
Непривычно! Будоражащие, новые и слишком интенсивные ощущения! Микровзрывы в голове и животе.
Снова стон, который просто не в состоянии удержать. А Юра ей хриплым дыханием вторит.
Напряженный член ей в бедра упирается, Юла ощущает все так остро! Твердые губы по шее — тату ласкает языком, а руки обхватили ее тело в кольцо, грудь ладонью сжимает, теребит пальцами соски. Второй рукой пробирается ниже: к развилке бедер, под белье, стаскивая последнюю преграду. И накрывает, скользит по влажному уже уголку, дразнит набухшие складки, гладит, придавливает.
Сил нет! Опять стонет, закусывает простынь, выгибаясь сильнее в пояснице, чтобы прижаться к нему сильнее. А Юра дразнит, мешая ей ответить ему тем же, потому что придавил, хоть и не больно. Уже покорил, ещё и не начав проникать в ее тело.
Извернулась как-то, здоровой рукой пробралась под пояс его штанов — задрожала от нового прилива возбуждения, когда его возбужденный и твердый член в ее ладонь толкнулся. Юра резко и шумно втянул воздух в себя. Толкнулся вперед, вдавливая свои бедра в ее ягодицы. Саму Юлу в матрас!
Дикое напряжение между ними. Желание. Потребность. И какая-то напряженно-острая нужда в ласке… Не себе, другому дать! Скользнула кончиками пальцев, дразня бархатистую головку его горячего члена. Такой контраст, что ум за разум заходит: эта твердость и влажная бархатистость.
Но да, Юла хотела такой его наглости сейчас!
Выгнулась еще сильнее. Вторая его рука оставила ее грудь в покое, усиливая этим ноющее томление в теле. Скользнула вверх, обхватив шею, лицо. Пальцы Юры легли на ее рот, словно пытались внутри этого замкнутого кольца каждый горячечный вдох удержать. Ловили влажные поцелуи губ.
Ни Юла, ни Юра своего возбуждения не скрывали! Своего влияния и ответа друг на друга.
— Я за то, чтобы перейти к действиям от предварительных ласк, — прохрипела в эту чертову простынь, в его ладонь, не в состоянии, да и не особо желая сбрасывать с себя тяжесть его тела.
Ей казалось, что весь мир трясет так же, как их сейчас. Все вокруг задыхается, даже то, что не умеет дышать!
Сжала пальцы, обхватив напряженную и горячую мужскую плоть, ощущая такую же пульсацию крови и желания в нем. Прикусила большой палец Юры, дразнящий ее губы и рот такой же игрой в проникновение.
— Золотце, ты потрясающие аргументы находишь, — хрипло рассмеялся Юра, прижавшись своим ртом к ее затылку плотнее. Заставляя ее дрожать сильнее от того, что всем телом его смех и желание ощущала. — Я тоже всем, чем можно — за!
Она это ощущала всем телом. Буквально. И от его откровенного ответа — ей только больше голову пьянило их возбуждением и страстью.
Юра на секунду оторвался, приподнялся, куда-то потянувшись. Она вскинулась, потянулась за ним. Попыталась перевернуться… Где там! Юра снова накрыл ее собой, уже достав презерватив из кармана джинсов, упавших на пол. Резко вскрыл упаковку. Она попыталась влезть, взять все в свои руки.
Но он не позволил. Рассмеялся с этой своей, сводящей ее с ума, хриплой интонацией. И, прикусив, зажав легко зубами и губами нежную кожу на затылке Юлы, медленными, настойчивыми толчками принялся проникать, погружаться в ее тело, одной рукой фиксируя, изгибая Юлу под себя.
Дразня и лаская при этом возбужденный клитор, теребя и стимулируя самые чувствительные точки. А второй рукой так лицо и держал, позволяя кусать и целовать, облизывать его пальцы, похоже, возбуждаясь и ловя от этого не меньше удовольствия и драйва, чем она.
Оба замерли на мгновение, когда он полностью вошел. Тела действительно спаяны, не иначе. Нет пространства. Дышат синхронно. И у нее в голове его пульс стучит, кажется.
Не знала, что так бывает! Что настолько остро другого человека ощущать можно! А ведь до последней капли испарины на его коже — Юру чувствовала! И обалдела от всего сонма ощущений.
— Я как чувствовал, что ты будешь божественной, — взрывая ее тело новой волной дрожи, просипел Юра, совершая новый толчок. Потерся лицом о ее затылок, волосы.
Она? Господи! Да Юла от тембра его голоса готова сорваться и кончить. То ли и правда ее уши стали вдруг эрогенной зоной… То ли в нем, в этом мужчине дело… Она вся сейчас эрогенной зоной, судя по всему, была!
Юла обо всем забыла: что случилось ночью, о своих неуверенностях и сомнениях; вообще о том — кто она, он, что вне этой кровати мир существует. Его движения, его рука на ее лице, на ее губах… Его лицо на ее затылке, губы Юры на ее татуировке, прикусывают… обводит языком… Все его тело на ней, и сильные, глубокие движения бедер!
Выдержки и так не имелось. Но что-то в этом всем оказало на нее оглушающее впечатление — и Юла не смогла сдерживаться. Застонала в горячую ладонь, выгнулась всем телом, начиная бесконтрольно дрожать в оргазме. Прикусила его пальцы…
Он себя безумным ощущал. Вообще не помнил, когда аж так его накрывало. Мозгов в голове не осталось! Каким чудом про презервативы вспомнил? Блин, даже не был уверен, что те не просрочены, нашел сегодня в тумбочке, от арендаторов остались. И как же кстати, е-мое!
Дикая страсть. На адреналине и всем пережитом, возможно… Или не в том дело, а просто в ней, в нем, в них двоих? С первого взгляда, с первой встречи к этому двигались, а сейчас — словно рухнули в пропасть! И кайф от этого такой, что ничего не надо в данный момент больше!
Она под ним, всем телом ее изгибы, кожу, жар ощущает — нирвана! И влажная такая, к нему стремящаяся с такой же силой… Отвечающая с открытой готовностью на все его движения, касания, порывы… Сказка же! Чистая мечта любого мужчины! Его, Юры, так точно! А оттого — еще сложнее сдерживаться.
Вдавливал себя в нее, вбивал в бедра, целуя и прикусывая, лаская и сжимая влажную плоть. Балдел от того, как Юла стонала и его пальцы прикусывала, от того, как от его действий — по всему ее телу, в каждой мышце — дрожь. Ощутил, всем нутром впитал в себя ее оргазм, и сам сорвался: толчок за толчком врывался в ее сжавшееся тело, ощущая, как у него короткие волосы на затылке дыбятся. Кожа на спине словно сжалась, сморщилась, став меньше его мышц, натягивая, обостряя нервы… И взрыв в голове!
В мозгах вакуум.
Черная пустота в разуме, когда голые ощущения такого оргазма, что каждая мышца дрожит. Голова ватная. Рухнул на Юлу, придавив всем телом. Губами так и прижался к ее затылку, то ли обнимая всю ее, то ли просто сгреб в охапку, не пуская, не давая воли двинуться… Кажется, прикусил кожу. Но Юла не вырывалась, сама прижималась к нему плотнее.
Очуметь… Фиг вам он ее отпустит…
Вовремя или нет, к месту или вообще не в тему, а он не собирался от себя отпускать такую женщину, явно совпавшую с ним по всем пунктам!
Они и заснули так — сплетясь на кровати, забыв обо всем вокруг, не застилая и не перестилая ничего уже. Как вырубило обоих. Юра только на бок перекатился. Но так и продолжал Юлу держать в охапке, придавив ногой поверх ее бедер. Обхватил руками, продолжая держать около себя и во сне. Но ей так даже лучше — расслабилась и обо всем забыла в его руках. Отключилась, не вспоминая о нападении.
