Бухта барахта
На днях исполнилась моя давняя мечта. У меня появился маленький настоящий Кутх, чукотский дух Ворона с лукавой и немного смущенной улыбкой, в шапочке :))) Маленький еще, вороненок, рост 2,8 см.
Несколько лет назад я просто влюбилась в фигурки Кутхов работы Саши Степаненко, даже денежки откладывала… А этот сам захотел пойти ко мне жить и стал самым лучшим подарком на Новый год. Из рук мастера!
Теперь у меня есть замечательный друг! Стоит только взять фигурку в руки, как прилетает черный вороненок садится мне на правое плечо и рассказывает древние сказки на ушко 🙂
видео про Кутхов
Ворон кутха в произведениях современных авторов
Ворон Кутха – легендарный интернациональный герой. Долгие годы северные народы мира не знали границ: чукчи и эскимосы путешествовали через Берингов пролив или переходили горы и оказывались на Камчатке, а то и на островах. Они нападали на другие племена, уводили женщин, порабощали мужчин, отнимали земли и имущество.
В мирные времена люди общались, обменивались добычей, женились, навещали родственников. Родственные и культурные контакты сказывались в общих преданиях, мифах, сказках. Так и Ворон Кутха кочевал из народных сказаний одних в легенды других племен.Кереки называли его Ворон Кукки, ительмены Кутхом, коряки – Куйкинняку или Куткынняку, у чукчей этот Ворон носит имя Куркыль.
Образ Ворона Кутха неувядаем. О нем еще писал С. П. Крашенинников в книге «Описание земли Камчатки». Ворон и в книгах современных писателей и поэтов. Самый любимый среди детей – Кутха камчатского писателя Г. Поротова. Кутха в поротовской пьесе-сказке «Кутха и мыши» предстает таким, как его изображают ительмены – его образ «обожествлялся при удачах и служил посмешищем при неудачах».
Животные тотемы. ворон. кутх
Прочел Животные тотемы. Решил написать про Кутха. Не только потому что ворон — мой тотем. Не только потому что вороны — птицы Палден Лхамо (Шри Дэви). Одна из ее форм — Магзорма — всегда изображается вместе с летящими рядом с ее головой воронами. Нет. Речь о Кутхе — в мифологии маленького камчатского племени ительменов он считаетсяпрародителем. А я считаю ительменов племенем индейцев — они так непохожи на все окружающие их народы — эвенов, коряков, айну. Из этого племени ведет свой род моя жена, с которой я разошелся. Я всегда знал, что она индеец. Впоследствии, когда она сдала кровь на генетический анализ, выяснилось, что почти на 80% это кровь американских индейцев с севера штата Монтана и примыкающих земель со стороны канадской границы. Так что я был прав, говоря, что ительмены пришли на наш материк из Сев. Америки. Так вот, Кутх…
Как говорит Вики, ключевая фигура в сотворении мира (создатель земли), прародитель человечества, в образе могущественного шамана или ловкача. Кутх популярный герой в преданиях народов Чукотки, и играет центральную роль в мифологии ительменовКамчатки. Множество историй, связанных с Кутхом, схожи с аналогичными историями, относящимися к Ворону, распространенными среди коренных народностей северо-западного побережья Северной Америки. Это, видимо, связано с длительной историей культурных контактов между народами Азии и Северной Америки. Один из мифов повествует, будто раньше солнце, луна и звёзды находились в мячах в жилище женщины–духа. Поэтому в мире было темно и холодно. Но Ворон решил освободить светила, хотя никак не мог попасть в юрту женщины. Тогда он решил превратиться в хвоинку и упал в воду. Женщина–дух зачерпнула воды ведром и поймала Ворона. Придя домой, она выпила воду вместе с хвоинкой и забеременела, а через некоторое время родила Ворона. Новорожденный Ворон попросил мячи — поиграть, и, получив их, разорвал клювом оболочку и выпустил светила. Таким образом мир приобрёл тот вид, к которому мы все привыкли, а сам Ворон почернел — его опалило солнце.
А это мой Кутх, который живёт у меня дома)))))))):
Кутх как трикстер
Мифический культурный герой чукотских космогонических преданий — ворон, добывающий солнце, луну и звезды, клювом продалбливающий небесную твердь, чтобы взошла заря, предстает более устойчивым творцом, чем ительменский Кутх и корякский Куткыннеку. Вполне вероятно, что это еще тот безымянный и общий чукотско-камчатский ворон-творец, который предшествовал Кутху — Куткыннеку. Что же касается вороньего персонажа чукотских сказок о животных, то в них его мифическая миссия, как и в корякско-ительменских сказках этого типа, снижена также до простака и шута. Судя по сходству многих сюжетов вороньих сказок, ворон Кутх — простак, шут и обманщик («трикстер») — пришел, как мы предполагаем, в чукотский фольклор из корякско-ительменского, тогда как безымянный ворон-творец, наиболее отчетливо выраженный, по данным В. Г. Богораза, в чукотском фольклоре, восходит к общему палеоазиатско-американскому региону.
Ительменский сказочный ворон Кутх, как отмечено выше, является родоначальником корякского Куткыннеку (Куйкынняку), чукотского Куркыля, керекского Кукки, эскимосского Кошкли. Лингвистический анализ свидетельствует, что все эти названия ворона восходят к ительменскому слову кутх, лексическая семантика которого не раскрывается современными знаниями малоизученного ительменского языка. Ительменский язык, использующий грамматическую основу языков чукотско-камчатской семьи, лексически и фонетически значительно отличается от последних. Можно лишь предполагать, что в его лексико-фонетической основе отложились элементы субстратного происхождения. Так или иначе, слово кутх является древним ительменским словом и не находит объяснения в языках корякском и чукотском. Оно не восходит внешне и к ительменскому названию ворона (фе’клх), и к чукотско-корякскому (велв). Производное от кутх корякское слово куткыннеку состот из основы кутк-, соединительного компонента — ы и увеличительного суффикса корякского языка — неку/-няко. Буквальное значение этого производного слова — «большой кутх». Вариант куйкынняку отличается от первого диалектным чередованием звуков т>й. Чукотское название сказочного ворона — Куркыл, по В. Г. Богоразу, восходит к слову «каркающий» (так В. Г. Богоразу объясняли чукчи), хотя в современном чукотском языке слова с указанным значением нет. У кереков имя этого персонажа — Кукки. Вполне вероятно, что в основе этого слова лежит элемент звукоподражания. Вместе с тем наличие в чукотских текстах с Куркылем одновременно женского персонажа по имени Мити указывает на возможную адаптацию чукчами имени Кутх — Куткыннеку. Азиатско-эскимосское название этого же ворона — Кошкли восходит, возможно, своей основой кошк- к корякской основе котк-> куйк-, образовавшейся, в свою очередь, от ительменской основы кутх. Следовательно, лингвистический анализ личного имени палеоазиатского сказочного ворона приводит нас к ительменскому источнику, где основа кутх является непроизводной. Указанный признак, а также наибольшая частотность мифов и сказок с именем Кутха именно в ительменском фольклоре являются свидетельством того, что древнейшим центром распространения однотипного в сюжетном и жанровом отношении вороньего цикла о Кутхе мог быть ительменский регион. Частотность употребления имени Кутх в ительменском фольклоре снижается у коряков и кереков и совсем незначительной становится у чукчей и азиатских эскимосов. Сказанное не исключает, однако, что кроме сильного воздействия ительменского вороньего цикла с героем Кутхом на развитие этого вида фольклора у коряков, чукчей и эскимосов параллельно существовали и развивались устные предания с безымянным вороньим героем, что подтверждается как разновидностью некоторых сюжетов, так и наличием в верованиях этих народностей культа ворона-предка.
Движение этого фольклорного цикла о Кутхе с юга Камчатки на север вплоть до Берингова пролива знаменовалось постепенной утратой ряда сюжетов или их локальными изменениями. Вместе с тем предания л сказки о безымянном вороне распространялись по всему азиатскому и американскому Северу.
Мифический герой ительменских сказок ворон Кутх наряду с «культурными» деяниями мироустроителя свободно совершает множество плутовских проделок и шуток. Он — творец, обманщик и простак одновременно, поэтому его полезные для человеческих и животных персонажей поступки постоянно нарушаются неблаговидными делами в отношении окружающих; от творца, вступающего в контакт с мифическими обитателями морской пучины (№ 174) или повелевающего жене Мити родить медведя (№ 181), до простака, над которым насмехаются (№ 180), или обманщика своих близких (№ 167, 168, 169) — один шаг. Совершенно очевидно, что в ительменских сказках о Кутхе (как и в корякских о Куткыннеку) имеет место своеобразное отражение процессов разложения первобытной общины в связи с зарождением имущественного неравенства.
Большинство современных ительменских сказок о Кутхе и его семье — это уже не мифические предания в прямом смысле, а волшебно-мифические и животные сказки, роль героя-творца в которых прослеживается весьма неотчетливо.
Мифические герои-творцы, создающие мир, как правило, не имеют предков. Они первыми появляются в фантастическом мире, создают землю, небесные светила, моря, реки, горы, животных и человека. Таков чукотско-камчатский ворон-творец, у которого нет родителей. У ительменов это Кутх, у коряков — Куйкынняку (Куткыннеку), у кереков — Кукки, у чукчей — Куркыль и Тэнантомнын, у эскимосов — Кошкли.
Сказочный ворон-творец, создавая вокруг себя жизнь, сам становится ее рядовым участником. Но о его происхождении ничего на сказано в чукотско-камчатских мифах. Между тем другие персонажи вороньего цикла имеют свою родословную. В одних случаях они происходят от животных, в других — в результате брачного союза человека и животных, в третьих — от явлений и объектов природы, в четвертых — по желанию ворона. Так, жена ворона Мити, по одной корякской версии, оказывается дочерью сороки (№ 134), по другим версиям, отмеченным В. И. Иохсльсоном, она — дочь белых китов, дочь или жена хозяина моря краба, дочь хозяина ночи, дочь грома и т. д.
В сказке «Яичные девушки» (№ 175) Кутх создает дочерей из птичьих яиц, а в сказке «Синаневт и медвежонок» (№ 181) он «приказывает» Мити родить медвежонка и т. д.
Старшие дети ворона и Митя, Эмэмкут и Синаневт, участвуют почти во всем «вороньем» цикле. Из других детей ворона и Мити по ительменскому циклу можно назвать сыновей — Сисильхана, Котхонамтальхана, медвежонка, дочерей — Сирим, Амзаракчан, Няа (или Наа), Мророт, Анаракльнавт, Ельтальхан. В разных диалектах корякского языка встречаются эти же имена, с некоторыми фоно-морфологическнми различиями, и новые имена персонажей этого цикла. Младшие дети Кутха чаще всего вступают в браки с животными, которые перевоплощаются в людей, и в этом находят яркое отражение тотемические представления ительменов доклассовой эпохи.
Брачный союз Кутха и Мити постоянен. Старший сын Кутха — Эмэмкут не соблюдает уже единства семьи. Он в различных ситуациях вступает в брак с разными женщинами. Так, его женами в разных сказках становятся Иянамльцях, Марокльнавт, Синаневт, Вален-Синаневт, лесная девушка, Ельтальнен. Несмотря на то, что Эмэмкут наследует вороньи свойства отца, он в сказках выступает в облике человека, и его женами становятся в большинстве случаев обыкновенные женщины.
Брачные узы дочерей Кутха также оказываются непостоянными. Мужьями их становятся как люди, так и звери. Так, Синаневт в разных ситуациях выходит замуж за Челькутха, Эмэмкута (уже не сына, а зятя Кутха), рыбу-горбушу, охотника и т. д. То же происходит и с ее сестрами.
Характерно, что внуки Кутха — дети Эмэмкута, Синаневт и других их братьев и сестер— не получают собственных имен и совершенно не наделяются чудотворными свойствами.
Родословная героя вороньего цикла корякского фольклора Куткыннеку (Куйкынняку) в основных чертах совпадает с одноименным циклом сказок ительменского фольклора, хотя и представляется обедненной в силу заимствования. В состав семьи Куткыннеку (Куйкынняку) входят: жена — Мити (Миты), сыновья — Эмэмкут (Амамкут), Котгану, Кигигысыняку, Сисисын (Чичисэн), дочери — Тиниэнэввут (Тынианавыт), Рэра. (Рира), Уала, Хайсянэру.
В отличие от ительменского цикла в корякском получили имена дочери Эмэмкута — Инианавыт и Клюкэнэвыт.
Постоянными персонажами этого цикла и в корякском фольклора остаются Куткыннеку, Мити и их старшие дети Эмэмкут и Тынианавыт (ительмен. Синаневт).
Эмэмкут — это в основе своей положительный герой волшебно-мифической сказки игельменско-корякского фольклора. Он — прямой наследник ранних культурных деяний своего отца, от которого заимствовал только лучшие черты — способность перевоплощаться в ворона, умение совершать чудесные поступки, полезные ближним. Эмэмкут часто отвергает все низменное в поступках Кутха. Перевоплощаясь в ворона, он продолжает космогоническую миссию тесного взаимодействия человека и животного. Сказки, где Эмэмкут совершает неблаговидные поступки, являются редкими исключениями и представляют собой, по-видимому, позднейшие наслоения.
Рассказы о Куткыннеку и Эмэмкуте частично проникают в чукотский фольклор и через него в фольклор азиатских эскимосов, однако здесь они утрачивают характер устойчивых циклов.
Таким образом, в ительменско-корякском цикле сказок о мифическом вороне Кутхе — Куткыннеку, послужившем основой для образования других сказочных жанров, ярко отразилось двойственное представление древних палеоазиатов Камчатки о мифических предках человека.
Животная сказка аборигенов Чукотки и Камчатки, сохраняющая в ряде случаев прямую генетическую связь с мифическими преданиями и развившимися из последних волшебно-мифическими сказками, не имеет четкого отличия от них, хотя по ряду признаков дифференциация между этими жанрами и наметилась. Во многих сказках персонажами выступают одновременно люди и звери, и в ряде случаев трудно определить, кто из них предстает главным. Особенно это относится к ительменско-корякским сказкам с несколькими контаминированными сюжетами, где человеческие и животные персонажи действуют в тесном содружестве. Наиболее ярко это раскрывается при анализе замечательного и до сих пор малоизвестного цикла сказок о вороньем герое Кутхе — Куткыннеку, о котором подробно сказано выше. Это ворон и человек одновременно. В одних случаях он тесно контактирует с животными персонажами (№ 126, 127, 173), в других — с человеческими (№ 176). Во многих сказках этого оригинального вороньего цикла герой действует при посредстве мифических помощников — звериных персонажей. Такие сказки относятся скорее к жанру волшебно-мифических, чем животных.
Так, например, герои цикла ительменских сказок о Кутхе, а именно — сам Кутх, его жена Мити, их дети Эмэмкут, Синаневт и другие, несмотря на принадлежность к птичьему роду (Кутх — мифический ворон, Мити — сорочья дочь), выступают в облике людей, но чаще всего — в зверином окружении. Сам Кутх при нужде оборачивается вороном, но лишь на короткое время, для исполнения своей магической миссии. Способность перевоплощаться в ворона унаследовал от родителя и его старший сын Эмэмкут. Лишь Мити во всех сказочных ситуациях остается человеческой женщиной, хотя и рождена сорокой. Между тем дочери Кутха и Мити вступают в брачные союзы как с человеческими, так и со звериными персонажами. Сам Кутх, отлучаясь из семьи, попадает обычно в звериное окружение.
Вместе с тем в ряде других сказок Кутх окружен только человеческими персонажами, например в сказках о ложной смерти Кутха, где Мити с детьми разоблачает его как плута и тунеядца. Это, скорее, бытовые сказки. В сказках «Кутх и Мити» (№ 170), «Как Кутх и Мити за орехами ходили» (№ 171) мужские персонажи Кутх и Эмэмкут, отлучившись от женщин, оборачиваются воронами (каждый в отдельности). Это уже не животные, а волшебные сказки, в которых главным персонажем выступает тот же Кутх.
В корякских сказках о Куткыннеку (Куйкынняку) и Эмэмкуте, продолжающих ительменский сказочный цикл о вороне Кутхе, образ вороньего героя также не имеет четкого выражения. Так, в сказке «Путешествия Куйкынняку» (№ 125) невозможно определить внешний облик героя: человек это или ворон, Куйкынняку сопровождает нерпа-акиба и приводит в морскую пучину к китовому народу, затем — к моржовому народу, нерпичьему, лахтачьему. Разные породы морских зверей здесь изображаются в виде отдельных человеческих общин. Куйкынняку в благодарность за гостеприимство отдает свою дочь Тинианавут в замужество лахтачьему народу. В ительменской сказке «Кутх и краб» (№ 174) Кутх попадает в подводное царство морских людей и за утоление жажды отдает им в замужество своих дочерей. В той и другой сказке пережиточно сохраняются представления о мифических контактах и кровных связях между человеком и зверем. Мифологическая основа сказок о Кутхе — Куткыннеку в ительменско-корякском фольклоре представляется несомменной. Вместе с тем прямолинейное отнесение многих из сказок этого своеобразного цикла к тому или иному жанру вызывает затруднения в связи с теми изменениями и наслоениями, которые они претерпели в результате своего формирования.
Г. Меновщиков ОБ УСТНОМ ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНОМ ТВОРЧЕСТВЕ НАРОДНОСТЕЙ ЧУКОТКИ И КАМЧАТКИ
| Зачинщик Посредник Оборотень Ненасытный Культурный герой |
Вор Плут Игрок Хитрец Шутник |
Цитаты
Разошлись Кукки и волк в разные стороны. Пошли по долинам рек, а в верховьях эти реки сходятся. Дошел волк до истоков Ватвыткавнына. Поднялся в верховья реки Антчины Кукки. И вдруг превратился в кусок жирного мяса от задней части оленя.
— Ого! — удивился волк. — Спасибо, друзья мне пищу оставили. — И тут же съел кусок мяса. А это Кукки был.
Пошел волк домой, а в животе у него Кукки шевелится.
— Ох, вот это, наверное, мой отец принес и повесил здесь, в пищевом складе, — рассуждает в животе волка Кукки, берет кишки и бросает наружу.
— Дедушка, ты как будто из меня говоришь?
— Не у тебя я, а у себя дома, в пищевом складе сижу.
— Нет ведь нашей дочери, и волков тоже нет!
— Ой-ой! — испугался Кукки. — Наверное, это Вечовтын сделал. Он ведь недавно был.
— Там только один волк без внутренностей лежит.
— Пойду-ка вложу ему внутренности, оживлю его, пусть домой идет.
Сделал Кукки волчьи внутренности из разных кусочков мяса и вшил их волку внутрь.
— О-о! — ожил волк. — Кто же со мной такое сделал?
— Да я это сделал! — ответил Кукки. — Иди домой, я, видишь, разбудил тебя. Дочь наша пропала. Наверное, у вас она, приведите ее, не задерживайте!
Пришел Кутх домой, все смеется:
— Мити, послушай!
А Мити сердится. Кутх говорит:
— Чего ты, Мити, сердишься? Послушай, что я тебе смешное расскажу. Напугал я лису, вся голая побежала, даже глаза не вставила.
Мити говорит:
— Эх ты, Кутх, Кутх. Никогда-то от тебя ничего путного не услышишь! Только бы тебе озорничать, а хорошего ничего не делаешь. Стыдно мне вместе с тобой жить.
— Ай, Мити, зато лиса голая бегала, вот было смеху-то! Ну уж не сердись. Как снег выпадет, залезет она в свою нору, вот тогда я ее тебе принесу на воротник.
— Не узнаешь меня? Я — Кутх!
Очень обрадовалась Мити. Эмэмкута позвала, чтобы Кутха перевезти через реку. Спросила Кутха:
— Как это ты ожил?
— Да бог сказал: «Твоя жена очень работящая стала, я и решил тебя оживить. Пойди и живи с ней!»
Отсюда все и началось: Мити все время варила, в лес ходила и очень работящей стала.
Вернулся Кутх через несколько дней и стал звать Эмэмкута за соболями:
— Вон на той сопке я видел много соболиных следов.
Опять Эмэмкут пошел — ничего он не боится! Когда стали подходить к сопке, Эмэмкут снова пошел впереди. Идет, к яме подошел. А яма очень искусно сверху прикрыта: как будто и нет совсем никакой ямы. Эмэмкут и провалился в эту яму.
Кутх быстро яму зарыл и палку на том месте поставил, чтобы после на это место прийти.
Вернулся домой и опять начал к Иянамльцях приставать. Надела Иянамльцях рубашку из крапивы, так они и стали жить. Прожили несколько дней вместе.
А Эмэмкут не умер. Несколько дней землю копал — это он из ямы выбирался. Яма была глубокая. Очень устал Эмэмкут, но все же выбрался. Домой пошел. Не доходя до дому, упал на землю — никто его не заметил. Так и пролежал Эмэмкут целый день. Домой только на другой день пришел. Вошел, видит: Кутх с Иянамльцях лежит. Эмэмкут сказал:
— Что ты тут, Кутх, делаешь? А ну-ка одевайся, пойдем в лес! Не смог ты меня убить, хотя несколько раз пытался. К медведям столкнул, а медведи очень хорошо меня приняли. В воду столкнул, а там гольцы меня как своего встретили, сытно рыбой накормили. Так ты меня в глубокую яму столкнул, где я чуть с голоду не помер, но все равно домой вернулся. Теперь идем в лес. Я тебя всегда слушался: куда ты меня ни звал, я сразу шел.
Пошли Эмэмкут с Кутхом в лес. Недалеко у шли. Позвал Эмэмкут трех волков и четырех медведей, велел им в круг стать. Так они и сделали. А Кутха в середине поставили. Велел Эмэмкут медведям и волкам разорвать Кутха.
Разорвали они Кутха на куски. Опять начал Эмэмкут хорошо жить.
А Кутх в доме криком кричит. Мыши спрашивают:
— Кто это, Мити, у вас в доме вопит?
— Да Кутх что-то расхворался, голова у него раскалывается.
— Ой, что ты, Мити? Он у нас только что был, чай пил, поел хорошо.
— Так он у вас был?
— Да, был. Мы вот и пришли. Он нам свою дочку обещал. Ваша маленькая Няа нам очень подходит. Хорошая жена моему сыну будет.
Мити где стояла, там и упала. Вошла в дом:
— Вставай, паршивец! Как только из дому выйдешь, всегда чего-нибудь натворишь!
— О-ой, Мити, совсем голова болит.
— Вставай, обжора! Никак налопаться не можешь. Мою маленькую дочку за один чай отдал!
— Да уж, Мити, так пить хотелось, все нутро высохло!
— Заткнись, ненасытная утроба!
Жил-был Кутх с женой Мити. Дети у них были: Эмэмкут и Синаневт. Эмэмкут отправился на охоту на всю осень. Заскучал Кутх, стал дрова носить. Однажды сказал:
— Мити, я пойду за дровами, а ты медвежонка роди!
— Эх, Кутх, какая глупость тебе на ум придет, ты ее сейчас же и выболтаешь!
Пошел Кутх за дровами. А Мити сразу медвежонка родила. Увидела его, испугалась. Накрыла медвежонка. Пришел Кутх, сказал:
— Уф, устал, возьми-ка, Мити, у меня вязанку дров!
— Сам убирай дрова, Кутх! Я уже медвежонка родила, такого страшного!
Ссылки
Кутх — Википедия
Кутх — Сообщество иллюстраторов
КУТХ — ГЛАВНЫЙ БОГ КОРЕННЫХ НАРОДОВ СЕВЕРА
Ворон Кутх (цикл стихотворений)
См. также
Кутх: истории из жизни, советы, новости, юмор и картинки — все посты | пикабу
Про то, как Ворон землю создал
Раньше только вода кругом была.
Ворон Кутх летал, летал — устал. Крылья отваливаются, хвост дрожит, клюв-железный нос, и тот на бок свернулся — так устал! Вниз смотрит — везде вода. Некуда сесть, негде отдохнуть.
Увидел, как киты плывут. Одному на спину сел. Просит кита: принеси, друг, хоть немного земли со дна! Насыплю — остров будет. Сосна вырастет, будет где отдыхать, гнездо вить.
Посмеялся кит. Дохнул — сбил Ворона в воду. А та мокрая, холодная! Взлетел кое-как. Летит. Крылья дрожат, с хвоста капает, клюв-железный нос ржаветь начинает.
Увидел каланов. Калан ракушку со дна поднял, грызет. Ворон летает, просит — принеси, пушистый друг земли немного, островок будет. Куст вырастет, будет где от дождя прятаться.
Посмеялся калан, кинул в Кутха ракушкой — чуть не убил.
Улетел Ворон. Летит, летит. Совсем сил нет. Думает — поднимусь к солнцу, крылья сложу и упаду. Утону, так утону!
Хочет к солнцу лететь — а сил нет, не держат крылья. Тут видит, сивуч с моржом плывут. Тоже грустные. Говорят Ворону: хотим на берегу лежать, а нет берега. Один есть, да на нем злая старуха сидит, выгоняет сразу. Ворон на морже посидел, клюв когтем почистил. И говорит друзьям — не беда, придумал я, как со старухой нам быть!
Приплыли к островку. На нем старуха-великанша сидит.
С одного боку на берег морж полез, бивнями сверкает. Старуха к нему побежала — пять шагов сделала, остров кончился. Морж в воду — бултых, только круги пошли. Старуха на берегу встала, ругается. Тут с другого бока сивуч полез. Великанша к нему!
Тут ворон сверху свалился. Земли наглотался, полный клюв набрал, в каждую лапу набрал. Еле взлетел!
Старуха увидала, за ним кинулась. Бежит, кричит, камни кидает! Бежала, бежала… Глубоко стало! Утонула.
Ворон землю выплюнул, из лап выпустил. Полетел к острову старухи. А там сивуч с моржом дерутся, решают, чей остров будет. Посмотрел Кутх как друзья ссорятся, покачал головой, полетел обратно.
Где он плевал, из лап ронял — там другие острова выросли. Много-много! На одном сразу гора появилась, огнем дышит. Хорошо, красиво!
Тут чувствует ворон, что зря он землю глотал, назад просится. Подпрыгнул, крыльями хлопнул — взлетел!
Где облегчился, там еще острова появились. Только без горы, что огнем дышит.
Время прошло, Ворон унаков сделал, на своих островах поселил, рядом с горой. На большом острове ненастоящие появились, сивуча с моржом выгнали — Ворон их простил, сказал — на моих живите.
А кита и калана Ворон не простил. Дал их унакам в добычу.
А на тех островах, что у Кутха сзади вывалились, всякая сволочь завелась, которая и унакам вредит, и ненастоящим. И кит-байдару еще не придумали, чтобы вверх-копье пустить, да сволочь утопить! Чтобы волны над ним хоровод водили. Но и Ворон терпелив, и унаки ждать умеют. Дождутся!
Ворон Кутх — общий для большинства палеоазиатских мифологий герой. Выступает как творец мира, прародитель человечества, шаман, возмутитель спокойствия и вообще, весьма многогранная личность!
*************************************************************************************************************
Про то, как люди появились
Летал Ворон Кутх над островами, вниз смотрел. Лес растет, кабан бегает, медведь ходит, заяц скачет. Птица гнезда вьет. А для кого? Зачем все? Чтобы было?
Сел Ворон на самую высокую сосну, клюв железный чистит, глазом водит. Придумал! Великаны нужны. Но маленькие. Чтобы на острове дюжина дюжин помещалась, и еще место осталось сивучу и моржу на берегу спать, а медведю берлогу в лесу городить.
А как сделать таких, чтобы и как великан, и маленький? Долго думал! Три раза пожалел, что злая старуха утонула — она давно жила, много видела — вдруг подсказала бы. Но утонула давно — ее рыбы съели уже, не спросишь. Значит, самому надо думать!
Слетел с сосны, по берегу ходит. А берег из глины. Она под лапами гнется, мнется, во все стороны ползет… Придумал! Из глины можно маленьких великанов сделать!
Взял кусок, начал делать. А у него когти… Не получается. Только испачкался весь. В море зашел, глину оттирает. Видит, калан плывет. Не тот, что ракушкой кидал — тот молодой был, глупый. А этот старый. Тоже глупый, но Кутха боится. И лапы хорошие. Хоть лепить, хоть держать, все могут!
Ворон обрадовался, калана позвал. Будем вороно-великанов делать, говорит калану.
“Почему вороно-великаны, почему не вороно-каланы? Я же тебе помогать буду! Давай честно называть!”
“А давай я тебе клювом по лбу ударю?”
Задумался калан. Клюв у Кухта твердый, железный! Таким бы ракушки долбить, да крабам панцири ломать!
“Нет, — отвечает, — по лбу не надо. По справедливости надо!”
“Я старший, я главный, я справедливый! А ты жопа шерстяная!” — Кутх кричит, шумит, крыльями бьет. Потом подумал, отвечает: “Прости, друг калан! Давай сделаем, а потом придумаем, чтобы по справедливости.
Позвали медведя — дерево ломать, позвали кита — воду лить, позвали моржа — глину копать. Касатка мимо плыла, ее тоже позвали — не помогает, так хоть не мешает, уже хорошо!
Калан молодого позвал, глупого. Ты, говорит, бырбаанай лепи, а мы остальное делать будем!
Взяли бивень моржа, хребет вырезали. Взяли клыки медведя, ребра сделали. Взяли перо орла — волосы сделали. Глиной облепили Молодой калан бырбаанай прилепил. Хорошо получилось!
Встал маленький великан, посмотрел на Ворона. “Кто я?” спрашивает.
Кутх на каланов смотрит, каланы на ворона. Морж с медведем на касатку. Той смотреть не на кого — обиделась, уплыла.
“Ты — человек!” — отвечает ему Кутх.
“Буду человек!” — отвечает маленький великан.
Сидят, смотрят. Человек по лесу ходит, в море плавает, в небо подпрыгивает. Скучно ему.
Начали дальше делать. Делают, делают…
Еще одного сделали. Одну.
Тут бивни кончились, и клыки, и перья… Не из чего делать!
Тут молодой калан и говорит — “У меня глины много, гляньте, сколько наделал!”. Большая куча получилась! Не выкидывать же — старался!
Слепили из кучи бырбаанай человеков. А они сами себя делать начали! И быстро так! Весь остров в человеках! Байдары сделали, по всему миру поплыли. Испугался Кутх, взял тех двух в лапы, женщину и мужчину, отнес на небо. Посадил на облако и говорит: “Вы — не просто человеки, вы — унаки! Тут живите. А вниз не ходите!”. И улетел.
________________________________________________________________________________________
Эти сказки, как и десятка полтора других, были написаны для проекта *»Тылгур про унаков».
Унаки живут на Северном Архипелаге. Ловят рыбу сетями и острогами, бьют гарпунами и копьями китов и моржей, выходя на байдарах. Любят океан, драться и “медвежий праздник”…
Говорят они как алеуты, живут как нивхи, сражаются как тлинкиты.
Мифология — тот еще синтез! Тут и палеоазиатские мотивы, и южноамериканские, и европейские, да и современность мелькает — без этого!
Созданы унаки хитроумным Вороном Кутхом, когда-то жили на облаках, дружат с русскими и горными духами-медведями, не любят желтых.
Умны, храбры, красивы и вообще, почти идеал!
*“Тылгур” у нивхов, это сказание, в котором описывается то, что происходило на самом деле. Разумеется, все было совсем не так — но кто скажет, как именно?
Если читателям зайдет — продолжу выкладывать. Если нет — ну, значит, нет!)
§
Мем о кутхе
Потомки ворона кутха – камчатские вороны
А нам «Ворон» Александры напомнил о современниках Кутхи – камчатских воронах. Они не просто огромные и черные-черные – они и по характеру похожи на Ворона Кутха!Представляем три сценки из жизни на Камчатке, рассказанные А. Долган:
Первая:Прекрасным сказочным утром я неторопливо шла на работу. Тишина, никого вокруг. Всю ночь падал снег, теперь он лежал пухлыми хлопьями на деревьях и завалил огромными сугробами обочины дороги. Я топала по этому мягкому, искристому снежку, и от красоты кругом на меня снизошла благодать… Вдруг, что-то мне по голове ПОММ!
Резко оборачиваюсь и успеваю заметить – от меня шарахается ОГРОМНАЯ ВОРОНА! В этой волшебной белой сказке я выступала в черном пальто, шапке и мерцающей косынке на шее. Бедняга, видно, решила посидеть на чем-то черном и разглядеть, что же там поблёскивает!
Вторая: Уже после работы учителя забегали в магазины купить продуктов домой. Нашей Наталье Сергеевне, которая была завучем и позже всех выходила из школы, не повезло – ей досталось не мясо куском, а обрезками, и не упаковали его прилично, а уложили на лист бумаги.
Третий случай:Можно, конечно, подумать, что вороны повадились нападать только на учителей, но и этот случай произошел с моей коллегой, только уже с Натальей Викторовной. Она выходила из булочной, а сыр во рту… – ой, не сыр, а булочку в руке держала!
Почему-то верится, что все эти вороны хотели развеселить людей, как Ворон Кутха. Он и по сей день охраняет дома и приносит в них покой, радость и улыбку. А ВОРОНЫ воплощают его дух – ведь и сейчас мы смеемся, вспоминая веселые истории, случившиеся с нами на Камчатке.
Сайт FarEasternization убежден, что после статьи о Вороне Кутхе вы захотите познакомиться с другими северными сказками. Они вам обязательно понравятся! А сейчас поставьте оценки (звездочки в конце статьи), сделайте репосты и напишите нам в комментариях!
Ссылки
Как только страница обновилась в Википедии она обновляется в Вики 2.Обычно почти сразу, изредка в течении часа.
